– Что за слова в устах леди? Ты выражаешься, как лондонский бродяга.

По ее затуманенному взгляду он понял, что она вряд ли слышит его. Она витала в ином мире, мире вожделения и страсти. Только невинность способна на столь откровенное выражение чувств, и его мучительное желание овладеть ею достигло предела. О Боже, как же он хотел дать ей возможность почувствовать в себе женщину, познать всю полноту любви.

– Что… что со мной происходит, Лукас? – изумленно спросила она. – Это правильно? Так и должно быть?

Он ласково улыбнулся:

– А что ты чувствуешь?

– Блаженство. Настоящее блаженство… Я будто потеряла контроль над собой.

– Да, любимая, так и должно быть. Но это еще не все. Ошеломленный ее жаром и захлестнувшей его любовью, он больше не раздумывал. Этого не могло быть, но тем не менее это так. Именно любовь руководила каждым его движением, и он чувствовал, как она открывается ему навстречу, принимая его в свое лоно. В нем все сильнее зрело желание закрепить их связь, не важно, останется он или нет, будут ли они счастливы вдвоем или нет, их свяжет восторг этого мгновения, которого скорее всего ему не суждено испытать вновь. Только в этот раз любовь открылась ему, стала реальной. Совершенной. А сознание того, что он срывает запретной плод, лишь подогревало его страсть, давая новые силы.

А как она смотрела на него! Так не смотрела ни одна женщина прежде. Глаза ее затуманились, она стонала, выкрикивая что-то бессвязное, с такой свободой отвечая на каждое его движение, что он поражался ее раскованности, которой могла позавидовать любая искушенная женщина. Господи, как она простодушна! Как бесхитростна и естественна!

Он не мог насытиться, будто демоны подгоняли его, заставляя очиститься в безбрежных озерах ее чистоты. Он хотел достичь ее сокровенных глубин, познать ее суть… И сам не заметил, как содрогнулся, ослепленный восторгом наслаждения.

Лукас рухнул рядом с ней на постель и, когда смог снова дышать, вновь и вновь целовал ее, без слов благодаря за то, чего никогда не испытывал прежде. И знал, что никогда не испытает вновь.

Часом позже они снова занимались любовью, на этот раз спокойнее и нежнее, и наконец застыли в объятиях друг друга. Тогда-то Кэролайн их и заметила… Страшные длинные шрамы. Она гладила его спину, и вдруг ее рука замерла, когда под лопаткой наткнулась на плохо заживший рубец.

Медленное осознание того, что это значит, рассеяло зыбкий туман удовольствия. Так вот оно что… Его в жизни крепко били. Она обняла его, испытывая чувство, неизмеримо более сильное, чем мгновение назад. Сострадание возобладало над страстью. Он стал для нее не просто мужчиной, удовлетворившим ее плотские желания. Он стал ее другом. Другом, пережившим тяжкие страдания. И она хотела знать почему. – Лукас, – прошептала ему на ухо Кэролайн, перебирая влажные завитки на виске.

От него исходил мускусный и одновременно сладковатый, но истинно мужской запах. Она вдыхала его, переполняясь любовью.

Лукас перекатился на спину и с довольной улыбкой потянулся.

– Не сейчас, дорогая, ты меня совсем измучила. Кэролайн взглянула на его грудь и увидела еще один шрам, короткий, белый, он поднимался к изгибу плеча.

– Откуда у тебя это? – спросила она, проводя пальцем по рубцу.

Его улыбка поблекла.

– Ах, это! Этим я обязан Иззи.

– Иззи? Кто она? – Кэролайн сообразила, что абсолютно ничего не знает о человеке, которому вручила свою добродетель и свою жизнь. У него была семья?

Лукас долго не отвечал. Нахмурившись, он уставился в потолок, затем повернулся на бок и, подперев голову рукой, напряженно всмотрелся в Кэролайн.

– Ты уверена, что хочешь это знать?

Сердце ее упало от тревожных предчувствий, но тем не менее она кивнула:

– Я хочу знать о тебе все.

– Нет, – улыбнулся он, и на его щеке появилась ямочка. – Но об Иззи я тебе расскажу. Она была дочерью модистки. Шустрая девица…

Он начал свой рассказ, сопровождая его ненавязчивой лаской. Его пальцы поглаживали ложбинку между ее грудей. Прикрыв глаза, Кэролайн слушала и наслаждалась…

– Так вот, шустрая девица, рыжеволосая и своевольная, и я любил ее. – Он вздохнул. – Простодушный я человек. Это было давно. – Лукас прикусил нижнюю губу и повнимательнее взглянул на Кэролайн. – Ты хочешь, чтобы я продолжил?

Она молча кивнула.

– Без особых к тому оснований ее матушка лелеяла надежду, что ее дочь выйдет замуж за баронета или в крайнем случае за сельского сквайра. Ну, а сама Иззи, девушка смелая и дерзкая, шла еще дальше в своих планах. Она видела себя женой графского сына. Я говорил ей, что этого никогда не будет, что я люблю ее и хочу жениться на ней, но она лишь смеялась мне в лицо. Видишь ли, я был ей не пара. В ту ночь, когда я соблазнил ее, она пришла в такую ярость, что ранила меня моим собственным кинжалом.

В его глазах блеснуло восхищение.

– Что за женщина! Должен тебе сказать, я не был у нее первым. Но она с ума сходила оттого, что кто-то ниже ее по рождению способен пробудить в ней желание и разрушить ее планы. Она приглянулась сынку какого-то лорда, жившего на Стрэнде. Он затащил ее в постель, и ей взбрело в голову, что он сделает ее благородной дамой. Но она получила от него лишь ребенка и влачила свои дни в нищете. Вскоре она подхватила лихорадку и умерла. Бедная Иззи! Она так много хотела от жизни! Слишком много.

Лукас заморгал, отгоняя воспоминания, наклонился и нежно поцеловал Кэролайн.

– Я напрасно это рассказал?

Она покачала головой и прикрыла глаза, пряча подступившие слезы.

– Несчастная девушка. – Кэролайн вытерла уголки глаз. – А другие шрамы? На спине? Он печально улыбнулся:

– Это от Робина Роджера Дэвина. Моего отца. Когда я был молод, он пару раз проучил меня.

– Он тебя бил?

– Я его не виню. Он спас мне жизнь. На улице порой приходится в буквальном смысле вколачивать здравый смысл в юнца для его же блага.

Кэролайн вздохнула. Для нее это было непонятно. Бедный маленький Лукас. И бедная Иззи.

– А что случилось с ребенком?

– С мальчиком Иззи? – Лукас быстро заморгал, потом лицо его стало непроницаемым. – Не знаю.

– Ужасно…

– Не расстраивайся. Я рассказал об Иззи потому, что ее история поучительна. Она хотела очень многого. Кэрол, а ты хочешь чересчур мало. То, что произошло сегодня ночью, не должно было случиться.

– Нет! – Она села и взяла его лицо в свои ладони. Его слова приводили ее в отчаяние. – Нет, должно! Это лучшее, что случилось со мной.

– Нет, любимая. Ты заслуживаешь большего.