живот, заломил руку, снял с пояса наручники. А Оксана, достав пистолет, взяла Куницына на прицел.

— Эй, молодежь, вы чего?

— Нападение на сотрудника полиции! — сказала Оксана. И, немного подумав, добавила: — Придурок!

А Вадим защелкнул на руках парня браслеты. И с облегчением выдохнул.

— Да я свой! Я вам свидетеля привел! — Куницын кивком указал на свою подружку, которая все улыбалась, глядя на Вадима.

Но улыбалась по-другому, не смеялась над ним, а, напротив, смотрела на него как на своего героя.

— Какого еще свидетеля?

— Шлюшка моя… — поднимаясь, сказал Куницын. — Поклонцева Любовь Олеговна.

— Зачем нам твоя шлюшка? — Оксана удивленно смотрела на девушку.

Та не возражала: шлюшка так шлюшка. Но голову опустила.

— Меня реально в Краснохолмске не было, ну, когда Семибратова под поезд… Не знаю, может, правда убили, — пожал плечами Куницын.

— Короче! — Вадим старался смотреть только на него, чтобы не видеть Поклонцеву. Уж очень она смущала его соблазнительной доступностью.

— Ну че, короче… Любка одна осталась, скучать она у меня не любит… Если еще короче, пацаны к ней поехали.

— Когда поехали?

— Ну, когда там Семибратова погибла.

— А когда Семибратова погибла?

— Тогда и погибла, когда Любку растопыривали. Да, Любка?

Девушка еще ниже опустила голову, но при этом улыбнулась себе под нос. Врал Куницын, а ей весело. Под удар девчонку подставлял, а ее это забавляет. Может, у нее не все дома?

— Хочешь сказать, что у Диденкова и у Бабурова алиби появилось? — Вадим озадаченно посмотрел на Куницына.

— Так оно у них и было. Только признаваться не хотели!

— А почему Диденков с Бабуровым не признались?

— Так не могли. Любку сдавать не хотели. И себя тоже.

Мы же друзья, а они с моей Любкой!.. Вот если я с твоей подругой — товарищем лейтенантом закручу, я тебе ни разу в этом не признаюсь, — осклабился Куницын.

— А ты мне и не друг, — сказал Вадим. И, немного подумав, добавил: — Кусок дерьма!..

— Ну вот, уже и оскорбления!.. Давай, забирай подстилку! Мне уже все равно.

— И тебя заберу.

Вадим схватил Куницына за руку и потащил к машине. Не верил он ему и на Поклонцеву глянул как на сумасшедшую.

Глава 13

Смазливая девушка, интересная, линия бровей прямая, четкая.

— Сколько тебе лет? — спросил Макар, покачивая головой.

— Двадцать пять. — Поклонцева прятала взгляд, чтобы не выдать свои чувства и переживания.

— А выйдешь, уже тридцать будет.

— Откуда выйду?

— Из мест лишения свободы.

— Пять лет? — нахмурилась девушка.

— А сколько тебе обещали?

— До двух… Э-э, никто ничего не обещал! — спохватилась Поклонцева.

— До двух — это небольшое и средней тяжести преступление, а убийство — особо тяжкое. До пяти лет лишения свободы. Для тебя это — прощай молодость. А в тюрьме год идет за три, в тридцать лет будешь выглядеть на все сорок.

Поклонцева с ужасом смотрела на Макара.

— За что тюрьма?

— За заведомо ложные показания.

— Но я никого не обманываю!

— Давай еще раз: когда Диденков и Бабуров подъехали к тебе?

— В два часа десять минут.

Макар пожал плечами, глядя на девушку. Удар в область виска потерпевшая получила в районе двух часов ночи. В принципе, Семибратова могла вернуться в приют за губной помадой. И там уже стать жертвой Диденкова и Бабурова. Бандиты могли пойти за ней, толкнуть ее в смотровом зале и забрать тело бесчувственной женщины с собой. А потом уложить в машину и отправиться к Поклонцевой. В принципе, они успевали. В районе трех с половиной часов могли закончить, вернуться к потерпевшей и задушить ее.

— А когда уехали?

— В шесть утра!

— Так долго? — нахмурился Макар.

— Так быстро! — усмехнулась Поклонцева.

— Что там у вас, квартира, дом?

— Дом. На Лермонтова.

Железнодорожная улица — западная окраина, Лермонтова — восточная, город немаленький, если без пробок — полчаса из одной точки в другую. И еще улица Лермонтова состоит сплошь из домов старой постройки, видеокамер в домах нет ни у кого. И попробуй докажи, что Диденкова и Бабурова там не было.

— Врешь ведь.

— Что дом?

— Что с Диденковым и Бабуровым была.

— Не вру.

— Пять лет — это целая вечность.

— Я не вру! — настаивала девушка.

Дверь в кабинет открылась, Славина извинилась, поставила Макара перед фактом и забрала Поклонцеву. Следователь подъехал, и адвокат уже на низком старте. Ловко он обходной маневр устроил, Куницына себе в помощь взял, тот Поклонцеву в историю впутал. Возможно, ей что-то пообещали или какой-то крупный долг списали.

Отпуская Поклонцеву, Макар еще раз предупредил ее об ответственности. Славина проводила девушку к следователю и вернулась.

— Думаешь, липа?

— Стопроцентная… Липа на липу, — усмехнулся Капитонов.

— Липа на липу? — не поняла Славина.

— Котлярова соврала. Губную помаду подбросила. Теперь вот эта… Одна подставляет, другая выгораживает.

— С Котляровой все ясно. А с Поклонцевой надо бы разобраться. Если она врет, нужно это доказать.

— Посмотрим, что Ситников скажет.

— Сегодня он уже вряд ли что скажет, — Славина посмотрела на часы.

Поздно уже, за окнами темнеет.

— Вот и я о том же, утро вечера мудреней.

— Где Ворошилов?

— В приют отправился, — пожал плечами Макар. — Собак кормить.

Не понравился ему Вадим. И Оксана тоже. Похоже, они сильно поссорились. Ворошилов отправился в приют, а она домой, возможно к родителям. Как бы парень с горя не напился.

— А Котлярова сидит, — кивнула Славина.

— Я бы мог подумать, что Котлярова и Диденков с Бабуровым заодно. Она могла толкнуть Семибратову, Диденков с Бабуровым забрали тело, бросили его под поезд. Но Котлярова подбросила им губную помаду… Подставляя их, она бы подставила себя. Если они заодно.

— Значит, не заодно.

— Котлярова подбросила помаду. Выкручиваются. Диденков с Бабуровым запросили алиби, Куницын им помог. Тоже выкручиваются. Но кто из них виноват?

— Кто-то виноват.

— Я думаю, Поклонцеву нужно крутить. На лжесвидетельство.

— И я о том же.

— Завтра займусь.

Макар мог взять Поклонцеву в оборот прямо сейчас. Куницына задержать на пару суток, а ею заняться. Но его не оставляли мысли о Ворошилове. Что-то не то с парнем, что-то не то…

И ведь не обмануло чутье. Ворошилова он нашел в приюте, парень сидел в комнате отдыха, тупо смотрел на экран телевизора и пил водку. Причем делал это в модной манере. Перед ним стояли шоты, пара наполненных, а четыре уже пустые. Он собирался опрокинуть пятый, когда Макар взял его за руку.

— Давай, рассказывай! — потребовал он.

— Что рассказывать? — тяжело, исподлобья посмотрел на него парень.

— Что вы там с Оксаной не поделили?

— Поссорились мы.

— Это я понял.

— К родителям она