Углубившись в воды залива, путешественники неожиданно для себя обнаружили на одном из его берегов несколько перевернутых челнов. Люди Торвальда не нашли ничего лучшего, как перебить спящих под ними туземцев, а через мгновение уже отбивались от неожиданно появившейся толпы их рассвирепевших соплеменников. С трудом пробившись к кораблю, гренландцы поспешно отплыли, увозя смертельно раненного стрелой Торвальда. Похоронив своего предводителя, просившего перед смертью не разлучать его с полюбившейся ему землей, на оконечности открытого ими полуострова, скандинавы вернулись к прежнему зимовью. Следующим летом они благополучно провели корабль, груженный строевым лесом, пушниной и виноградом к родным берегам.

Несколько лет спустя Винланда пытался достичь другой сын Эйрика Рауди, Торстейн. Очевидно, его познания в области искусства кораблевождения не дотягивали до уровня братьев, поскольку экспедиция возвратилась, так и не обнаружив «Страну винограда».

Четвертый поход туда предпринял зажиточный гренландский землевладелец Торфинн Карлсефни, женившийся на вдове погибшего сына Эйрика Рауди. Рассказы спутников Торвальда Эйриксона о злобных туземцах, которых они называли «скрелингами» (нечто вроде — «низкорослые уродцы») его нисколько не пугали. В 1007 году 140 человек на трех кораблях, груженных скотом, необходимыми предметами домашнего обихода и инструментами, от плыли в Винланд, твердо намереваясь основать там постоянное поселение.

Первоначально они расположились, было, на месте стоянки Лейва Счастливого. Но вскоре Торфинн Карлсефни перевел людей южнее, в местность, которую он нарек Хоп, казавшуюся более удобной. В первый же год существования поселка колонисты завязали вполне дружественные отношения с туземцами, выменивая у них пушнину на молоко и красную материю. Однако Торфинн на всякий случай распорядился обнести строения крепким частоколом и категорически запретил продавать «скрелингам» все то, что могло быть использовано для вооружения.

Предосторожность оказалась нелишней. Некоторое время спустя, во время одной из встреч для меновой торговли, был зарублен туземец, пытавшийся похитить что-то из оружия. С этого момента появляться за пределами укреплений стало рискованно. Тем не менее, лишь на исходе третьего года своего пребывания в Винланде, колонисты решились покинуть благодатную, но оказавшуюся столь негостеприимной, землю. На своих кораблях они доставили в Гренландию строевой лес, меха, виноград и виноградные лозы, прихваченные в надежде, что они приживутся на родине, а также двух юных «скрелингов».

Очередная экспедиция в Винланд была предпринята в 1011 году (по другим источникам, около 1020 года) по инициативе Фрейдис — весьма энергичной особы, приходившейся Лейву Эйриксону сводной сестрой. На североамериканском побережье гренландцы провели год, после чего возвратились в Браттахлид с грузом строевой древесины.

Попытки создания постоянных поселений предпринимались не только в Винланде. Остатки возведенных норманнскими колонистами долговременных жилищ и хозяйственных построек обнаружены на оконечности северного выступа острова Ньюфаундленд и на полуострове Унгава, в северной части Лабрадора. Известны случаи, когда скандинавы оседали на североамериканском континенте несколько иным образом…

В 20-х годах XI века, — сообщает одна из исландских саг, — жестокий, продолжительный шторм много дней гнал корабль исландского викинга Гудлейва Гуннлаугсона, пиратствовавшего возле Ирландии, на юго-запад. Наконец судно было выброшено на неизвестный берег, обитатели которого поспешили захватить измученную команду. Жизнь мореходов висела на волоске, и спасло их лишь неожиданное появление бывшего викинга Бьерна Брейдвикингаканне, который много лет назад прибыл сюда, поселился среди туземцев и приобрел там высокий авторитет. Его вмешательства оказалось достаточно, чтобы пленникам разрешили беспрепятственно отплыть в Исландию…

Неудача с организацией поселения в Винланде не означала, что дорога туда была забыта. Плаванья в эти края с торговыми и промысловыми целями, а, возможно, и для охоты за рабами, несомненно, имели место. В 1059 году в «Страну винограда» прибыл даже исландский епископ Йон, поплатившийся здесь жизнью за свою попытку обратить «скрелингов» в христианство.

Поселение на полуострове Унгава служило идеальным опорным пунктом для продвижения скандинавов в Гудзонов залив. Их охотничьи заимки — «нордсета» — появляются на островах, расположенных у входа в него. Спускаясь на юг вдоль восточного побережья, норманны достигли залива Джеймс. Отсюда по реке Олбани и ее притокам они проникли до озера Нипигон (под 50 градусами северной широты), на юго-восточном берегу которого было обнаружено скандинавское погребение. Можно совершенно уверенно утверждать, что честь открытия Великих Американских озер, к системе которых относился и Нипигон, по праву принадлежит норманнам.

История скандинавских колоний в Северной Америке была недолгой. Даже по самым смелым предположениям они прекращают свое существование не позднее чем в XII веке. Большая часть поселений, постепенно приходя в упадок, в конце концов, была покинута обитателями, возвратившимися в Гренландию. Вероятно, были и такие, что пали жертвой нападений аборигенов. Но если судьбу североамериканских поселений норманнов можно назвать печальной, то участь гренландских колонистов выглядит поистине трагической.

Утеря в 1262 году независимости Исландией (а именно через нее осуществлялась связь с Европой) положила начало процессу изоляции гренландцев от внешнего мира. Положение усугублялось наступлением с середины XIII века периода общего похолодания (так называемый «малый ледниковый период», длившийся до середины XIX века), приведшего к резкому снижению продуктивности хозяйств. Около 1350 года пустеет «Западное поселение», не более чем полтора столетия спустя — «Восточное». Что случилось с их обитателями? Были ли они перебиты эскимосами, или ассимилированы ими? Вымерли ли от жестоких морозов, или болезней? Покинули ли остров и достигли Северной Америки или погибли в пути?

Эти вопросы пока еще не находят ответа…

Истинным символом «движения викингов» с полным правом должен считаться боевой корабль, уносящий суровых воинов Страны фьордов в морские дали на поиски богатства и славы, или героической смерти в бою. Для скандинавов их суда всегда означали нечто большее, нежели обычное транспортное средство. В дальних походах корабль служил викингу домом, кладовой пожитков и добычи, а после кончины своего владельца становился для него последним прибежищем на пути к чертогам Отца Богов — Одина.

Те, кто был рангом пониже, отправлялся в мир иной на небольшой ладье. Вовсе обделенные судьбой и богатством, по смерти удостаивались такой же чести, пусть даже символически, — горстью ладейных заклепок, оставленных при погребении, или подражающей очертаниям судна, редкой булыжной обкладкой места захоронения.