Я посмотрел на друзей. Бирюки.

– Ого! Ребятки, похоже, судно на реке! – Дед встал и поднял бинокль.

Ничего себе! Мы уже настолько привыкли к собственному одиночеству и пустынному Енисею, что я ощутил некоторый мандраж и тоже схватил оптику.

– Где? – От волнения цель не ловилась.

– Да на повороте, ближе к правому берегу!

Вдали дрожал обычный для таких далей речной мираж. Оба берега были словно подрезаны водой, серебряные полоски глубоко врезались в склоны.

Есть, что-то блеснуло! Ну и зрение у дедушки!

Переливающаяся поблёскивающая точка. Действительно, он не сплоховал – какое-то судно медленно шло вниз по течению.

– Мне-то дайте посмотреть! – громко взмолился Игорь, и Геннадий Фёдорович протянул ему прибор.

– Херцы-берцы, кто это может быть? – глупо поинтересовался я, но Петляков за повод не ухватился, спокойно ответив:

– Кто угодно. Баржи, правда, не видно. Может, сухогруз какой.

– Беленький, – констатировал Игорь Потупчик. – Судно не крупное, но это и не катер типа «каэски».

– Пусть поближе подойдёт, там решим, что делать, – предложил Петляков, снова усаживаясь на скамейку.

– Не против, пусть подходит. – Я пожал плечами. – Но радио с ним нужно прямо сейчас. Так! Игорь, скачи на заставу, садись за большую рацию и вызывай его, пока не откликнется.

Мы по очереди несколько дней мониторили эфир, так что пользоваться большой радиостанцией умеют все, кроме Элеоноры Викторовны, которая категорически отказалась даже приближаться к сложной технике.

– Какая частота у судовой радиостанции? – спросил Потупчик уже с тропинки.

Я вопросительно поглядел на деда.

– Забывать начал! Что так смотришь, годы прошли! – развёл тот руками. – Там сбоку картонка приклеена с частотами, посмотришь.

– Точно! Давай, Игорь, оперативно.

Парень побежал на базу, а мы остались на берегу.

Шло время, но белое пятно на реке в размерах почти не увеличилось.

– Больно медленно он ползёт! Опасается, что ли? – не выдержал я.

– Потерпи. Хотя капитан, действительно, не торопится. Что-то тут не так, Алексей.

– Засаду чувствуешь, Фёдорович? – неуместно пошутил я.

– Не-е… Другое.

Мы одновременно подняли бинокли.

– Слушай, да его же лагом развернуло! – воскликнул Петляков.

Херцы-берцы, ни хрена не вижу! Может, у деда бинокль гораздо круче?

– Ох, да что же вы все слепые такие, в молодые-то годы? Всё ваши смартфоны да компьютеры… Ты присмотрись хорошенько, не напрягай буркалы, глянь чуть вбок! Точно тебе говорю, судно идёт по течению без управления. Неспроста это. Похоже, у нас появилась своя «Мария Селеста». Слышал такое название?

Я напрягся и после паузы кивнул.

Корабль-призрак. В конце девятнадцатого века, год не помню, в Атлантическом океане, в четырёхстах милях от Гибралтара, было обнаружено дрейфующее судно, находящееся в отличном состоянии, но с весьма существенной непоняткой: на борту небольшой бригантины не было ни одной живой души. По прошествии времени история несчастной «Марии Селесты» стала одной из самых легендарных загадок моря, а её имя нарицательным для феномена. Но почему именно она стала символом, мало ли брошенных судов находили в открытых водах… И на некоторых обнаруживался ещё теплый кофейник, котелок, не успевший зачерстветь хлеб на тарелках. А за штурвалом никого.

Легендой «Мария Селеста» стала с легкой руки Конан Дойла. Подобно многим другим таинственным историям, история с «Марией Селестой» оставалась забытой до тех пор, пока молодой писатель, ещё не начавший цикл о Шерлоке Холмсе, не подарил ей новую жизнь. Это был маленький рассказ, написанный под псевдонимом У. Смолл, обогащённый вымышленными подробностями, что добавило истории таинственности и мистицизма.

До сих пор появляются новые версии произошедшего на судне, многие любители подобных историй пытаются понять, что же все-таки случилось с командой?

– Может, он от пирса отвязался, бывают же такие случаи.

– Лёша, ты знаешь, как швартуются суда? По-твоему, их на бантик вяжут?

– Тройной морской! А если шторм? – Я пошевелил отдохнувшими на травке пальцами ног. Пора надевать сапоги, чувствую, на дело пойдём.

– Это тебе не Атлантика, тут таких штормов не бывает. Встречать надо, разбираться, раз такие дела…

За спиной раздался победный крик, Игорь бежал к нам, держа в одной руке «МР-155», который он фактически реквизировал, а в другой – мой «колчак».

– Что-то мне подсказывает, Фёдорыч: связи не будет, – вздохнул я.

– Похоже на то.

Подбежав к нам, Игорь положил оружие на край скамьи и согнулся, уперев руки в колени – честно бежал пацан, без халтуры.

– Нету связи, командир! Фу-у… Ни на одной частоте не отвечает. Что думаете?

– «Мария Селеста», – буркнул я.

– Это ещё что такое?

– Потом расскажу, – махнул я рукой, другой забирая карабин. – Сейчас сообщу женщинам, что герои собрались в набег, и к моторке, двинемся наперехват.

– Геннадий Фёдорович, может, и вам ствол взять?

– Лишнее, Игорёк. У вас винтовка и дробовик, да ещё и пистолетик имеется. Вооружённые и страшные. Алексей, ты верёвку из лодки не убирал?

– Там она.

Тем временем судно уже неплохо различалось в бинокль.

– Опознал! – Дед обрадовался так, что поднялся прыжком и от радости прокрутился вокруг себя. – Это же плавмагазин ПМ-134, несколько лет назад он был выкуплен частником и ходит под именем «Синильга»!

– Ничего себе имечко! – заметил я. – Колдовское.

– Есть такой момент… Проект 1344/4940, дата постройки – 1983 год. Однопалубный одновинтовой самоходный теплоход с жилой надстройкой, машинным отделением в кормовой части и с надстройкой для торговых помещений в средней части судна. Предназначен для снабжения судов продовольственными и промышленными товарами. Оборудован складами товаров и холодильным оборудованием. Может использоваться как сухогрузное судно, после переоборудования, конечно.

– Это зачёт! – обрадовался я. – Откуда такие знания. Геннадий Фёдорович?

– Как откуда? Я десять лет отработал механиком на сухогрузах, а потом в Подтёсово вкалывал на государство старшим мастером в реммастерских, по двигателям. Это река, мальчики, а мы её ветераны… Длина тридцать один метр, дизель 3Д6 мощностью в сто десять лошадок, так? Вспомогательный двигатель мощностью двенадцать киловатт. Судно оборудовано по регистру. Рубка: радар, эхолот, компас, прожектор, сирена, светоимпульсные отмашки. Бак снабжён трапом с лебёдкой, корма – кран-балкой с лебёдкой на семьсот пятьдесят килограмм. Класс О2. Э-хе-хе… Давненько его не было, к нам сразу после начала навигации ни разу не приходил, лентяй. В последний раз видел его осенью перед ледоставом. Можно предположить, что набит под завязку, самое время начинать торговлю. Хороший пароход, молодой по речным меркам. Корпус откапитален, двигатель перебирали год назад. Ловить надо!