Но когда за Наташей захлопнулась дверь, она задумалась. И правда — может быть, вот оно наконец, ее счастье? Она так долго жила без любви, что уже перестала надеяться. В жизни было только прошлое — ужасное прошлое, маленький больной сын, находящийся между жизнью и смертью, и муж, который сбежал от них, оставив в придачу кучу собственных долгов, которые теперь ее, Настю, заставляют отрабатывать. Конечно, была еще и спортшкола, был детский сад, любимые детские лица. Да только всего этого, конечно же, было слишком мало для счастья. Последние события в жизни почему-то привели ее к мысли о том, что она вообще, в принципе, не может быть счастлива, что она не родилась под счастливой звездой и жизнь ее никогда уже не будет жизнью — всего лишь существованием даже не человека, а растения. И вот теперь… Но ей было страшно. Страшно снова открывать свою душу другому человеку, привязываться к нему, привязывать его к себе. «Мы всегда в ответе за тех, кого приручили» — вспомнила она фразу из любимой книги Сент-Экзюпери. А имеет ли она право кого-то приручать? Обремененная нескончаемыми проблемами, с маленьким больным сыном — что сможет она дать Олегу, кроме своей любви? «Но разве этого мало? — подумала Настя. — И разве это не главное?»

Зажмурившись, Настя внезапно вздрогнула от поразившей ее мысли — а что дальше? Он так и будет приходить и уходить, бросая ее одну, в пустой квартире, со своими мыслями, оставив на столе записку? Какое у них может быть будущее, да и может ли оно быть вообще? Ведь есть Никитка — и с этим ничего не поделаешь. Никогда в жизни она не будет счастливой, если рядом не будет сына. А Олег? Нужен ли ему этот мальчик, чужой, незнакомый, капризный и больной? Многие говорят, что ребенок не помеха, если два человека любят друг друга. Возможно, это правда, но только — в отношении здорового ребенка. А если ребенок больной — кому нужно всю жизнь нести этот крест? Кому, кроме нее? Ведь даже родной отец не выдержал и от него отказался. Имеет ли она моральное право требовать от Олега, чтобы он любил Никиту, чтобы считал его родным сыном, а не вынужденным довеском?..

От всех этих мыслей просто голова шла кругом. Но может быть, она все преувеличивает? Сильно преувеличивает? На самом деле, ведь они знают друг друга всего лишь педелю — откуда эти навязчивые мысли о совместном будущем? Может быть, и даже скорее всего, никакого совместного будущего и не будет совсем, все это она просто придумала, нафантазировала, как в детстве — просто намечтала. Просто душа так истосковалась по любви и ласке, что несколько встреч с Олегом так круто изменили ее жизнь.

На столе лежал оставленный Настей листок бумаги. Она подошла. Взяла его в руки и снова прочитала: «Люблю». Черт бы побрал это магическое слово! Какое-то волшебное сочетание букв, которое все переворачивает наизнанку и заставляет быть счастливой и несчастной одновременно. Что же ей делать?

Еще немного поразмыслив, она решила, что самый лучший вариант — это просто не думать о том, что ее мучает. По крайней мере не думать о плохом, о будущем — просто жить сегодняшним днем и пользоваться моментом, ловить жалкие крошки счастья, которые дарит судьба. Почему бы и нет? Откуда у нее эта дурацкая привычка — любое событие превращать в драму, делать из мухи слона, как всегда говорил Игорь? В конце концов, Олег — это на сегодняшний день самое лучшее, самое светлое, что есть у нее в жизни. Вот и все. А остальное не важно. И даже самое страшное — черный силуэт, который преследовал ее по ночам — все равно и это не важно. Ей нужно быть сильной… и счастливой.

И она старалась, изо всех сил старалась, быть счастливой. Иногда у нее это получалось — особенно в тот день, когда Олег, внезапно забежав к ней днем (что случалось достаточно редко), прямо с порога заявил:

— Знаешь что, Настя? Давай жить вместе! Мне надоело чувствовать себя в гостях!

Настя стояла, прислонившись к дверному косяку, и улыбалась беспомощной улыбкой.

— Ты, наверное, хотел сказать совсем не это. Ты хотел сказать, что так сильно любишь меня, что больше не хочешь со мной расставаться… Да?

— Настя…

Он подошел, сгреб ее в охапку, поднял лицо, зажав между ладонями, и принялся осыпать его мелкими и нежными поцелуями. Она зажмурила глаза и подумала: «Вот оно, счастье».

— Конечно, котенок, я именно это и хотел сказать. Просто, честно говоря, немного боялся твоей реакции, поэтому и понес чушь. Я правда так сильно люблю тебя, что больше не хочу с тобой расставаться. Никогда.

«А как же Никита?» — пронеслось в сознании, и она прижалась к Олегу, закрыла глаза, испытывая странное чувство. Счастье и страх. За прошедшие две недели они почти не расставались, но она ни разу не заводила разговор о Никитке. Вернее, о Никитке они разговаривали, и очень часто, — Настя вспоминала его первые шаги, первые слова, а Олег, сидя в кресле напротив вечно горящего экрана телевизора, слушал внимательно и никогда не перебивал. Но все это были просто разговоры. Никита всегда был отдельно — он словно стал частью ее прошлого, и она не знала, будет ли ему место в ее настоящем. Конечно, если встанет выбор — сын или Олег, Настя не задумается ни на секунду. Но она не знала и не могла понять — придется ли ей делать этот выбор?

И в ту же секунду он словно прочитал ее мысли. Прижав к себе покрепче, прошептал одними губами:

— Никите будет веселее, если в доме появится мужчина. Правда ведь?

Настя не смогла ему ничего ответить — горло сдавило железным кольцом, она только уткнулась в его теплый пушистый свитер — тот самый, который был надет на нем в вечер их знакомства — и изо всех сил постаралась не расплакаться. Только в тот раз у нее все равно ничего не получилось.

«У меня не может быть будущего». Эта мысль с каждой секундой вытесняла ощущение счастья. Через час после того, как ушел Олег, все произошедшее стало казаться сном. Ведь он о ней совершенно ничего не знает. Одинокая девушка с маленьким больным сыном — это еще как-то можно принять. Но вот все остальное?.. Делить с любимым человеком горе и радость — так просто и так естественно, но имеет ли она моральное право делить с Олегом свое горе? Он предложил ей жить вместе, не зная того, что через несколько дней ей просто негде будет жить. И это — в лучшем случае. А в худшем…

Думать об этом было страшно. К тому же Олег никогда в жизни не видел Никиту. Он мог хотеть его любить, но это еще не гарантировало того, что он сможет его полюбить. Чужой ребенок, особенно сын, так сильно похожий на своего отца. Больной ребенок, требующий внимания, который всегда, что бы ни случилось, будет стоять для Насти на первом месте. С этим ничего не поделаешь — как бы ни был ей дорог Олег, Никита все равно всегда будет важнее. Сможет ли он понять это и смириться с тем, что в жизни любимой женщины есть более дорогое ей, чем он сам, существо?

Хотя, конечно же, нельзя сравнивать ее чувство к сыну и чувство к Олегу. Любовь к ребенку и любовь к мужчине еще никогда не были взаимоисключающими понятиями, и было бы глупо, если бы Олег стал ревновать ее к сыну. Впрочем — о чем это она?!

Настя горестно усмехнулась. Она снова вспомнила жестокое лицо Власова, его слова, и снова все поплыло перед глазами. Она понимала, что должна найти какой-то выход из ситуации — и не могла. Тысячи вариантов вертелись у нее в голове, в том числе и различные версии побега из города. Но со временем она поняла, что побег в данном случае был бы настоящим дезертирством. Так уже поступил Игорь — нажил кучу проблем и исчез, а теперь его проблемы приходится решать ей. И какой ценой! А что будет, если теперь и она решит убежать? Ведь проблема таким образом решиться не может. Власов — цепкий, как паук — это было понятно с первого взгляда. А значит, так просто отделаться от него будет невозможно. Предположим, ей удастся обмануть его и ухитриться уехать из города вместе с Олегом, прихватив по дороге Никитку. Но, во-первых, согласится ли Олег? Он всю жизнь прожил в этом городе, здесь его друзья, любимая работа, здесь похоронены его родители. А что может Настя предложить ему взамен? Скитальческую жизнь — и ничего больше. Конечно, кроме своей любви, только это еще неизвестно, правду ли говорят, что с милым и в шалаше рай. Исходя из собственного горького опыта со временем Настя начала сильно сомневаться в справедливости этой народной мудрости.