Убежав от Омара, Хамид направился к руинам роддома в надежде отыскать своих убитых родителей. Подслушав тогда разговор Абуиси с гостем в гараже, он, забравшись на забор, спрыгнул с обратной стороны. Идя по пыльной дороге, Хамид чувствовал, как его душит злоба и обида на Омара.

«Он же обещал обо мне заботиться, — думал мальчик, — я даже умереть хотел, чтобы помочь ему в войне с неверными, а теперь получается, что он меня обманул. Значит, все-таки он убил моих родителей, родственников, из-за него погибли моя мама и братик, и меня заодно хотел убить. Что же мне делать теперь?»

Задавая себе эти непростые вопросы, Хамид шел в сторону роддома, проходя квартал за кварталом. Заслышав рев мотора у себя за спиной, пацан прыгнул в проем разрушенного нежилого здания, мимо которого он проходил. Мимо него промчался автомобиль Абуиси, свернув на ближайшем перекрестке. Когда звук удалявшейся машины был уже почти не слышен, Хамид, выйдя из своего укрытия и оглядываясь по сторонам, поспешил дальше.

«Теперь Омар меня точно убьет, — решил ребенок, — это он меня ищет. Я ведь видел, где он живет, и знаю про установку, стоящую у него в гараже. Нужно быть осторожным и не попасться на глаза. А для начала нужно взять мое оружие».

Решив это, Хамид бегом двинулся к своему тайнику, находящемуся несколькими кварталами правее, в противоположной стороне от той, куда свернула машина. Вынув находку из тайника, мальчик уже не любовался ею, а просто заткнул кинжал за пояс сбоку, опустив сверху майку. Нож особо не мешал при ходьбе, но заставлял немного прихрамывать, чтобы не порвать штаны.

«Теперь я вооружен, — думал Хамид, — и если Омар меня поймает, так просто он меня не возьмет».

Наличие ножа придало уверенности и сил, и ребенок быстро зашагал по дороге. Пройдя на территорию роддома, Хамид увидел там нескольких знакомых докторов, выживших потому, что они смогли убежать перед началом обстрела. Медики наблюдали за состоянием его матери, а потому знали мальчика в лицо. Они, конечно же, встретили его с сочувствием. Правда, как выяснилось, до нижних завалов еще не добрались, поэтому нашли лишь одну мать и родственника, сброшенного с крыши.

Люди, разбирающие завалы, ходили, словно пьяные, от усталости, нося камни и складывая их в кучи, которые росли как на дрожжах. Три подобных горы из обломков находились рядом. Особо крупные блоки цепляли к машине, оттаскивая в сторону на тросе.

Сидя у тела мамы, мальчик услышал разговор между полицейским и человеком, которого недавно убил бы Омар, не вмешайся сначала Хамид, а затем фальшивые арабы. Повернув голову, он заметил Локиса и его спутников. В голове ребенка мелькнула идея, которая не появилась бы раньше. Но в ходе произошедших событий Хамид повзрослел на несколько лет — буквально за последние дни. А потому, приняв решение, стремительным шагом направился в их сторону.

«Женщина с мужчиной, одетые как арабы, — враги нашего народа», — думал мальчик.

Ведь он их видел в кабине трейлера, когда убили хамасовцев. Они захватили установку, из которой Омар бомбил город. Это и есть те шпионы, про которых говорил Абуиси, ведя с Хамидом задушевную беседу. И у здания роддома после взрывов ракет с израильских вертолетов тоже были они.

Но, с другой стороны, ведь они действовали против Абуиси! Суламифь к тому же спасла его от своего товарища, когда тот хотел застрелить мальчика. А десантник, который забрал автомат его отца — тот даже поддержал его родственников, решивших сбросить Омара с крыши! Хамид решил вмешаться.

— Я их знаю, — произнес мальчик, обращаясь к хамасовцу, — это наши соседи. С ними жила еще женщина — европейка, она тоже беременной была. Она с моей мамой дружила. Я ее и в роддоме видел на днях, когда маму проведать приходил. Ее муж разговаривал с моим отцом, он говорил, что врачи ей сказали — не время еще рожать. И вот они уехали перед тем, как здесь все начало взрываться.

Локис, Суламифь и Черток заметно расслабились. Спецназовцы, только что готовившиеся прорываться к автомобилю с боем, с изумлением смотрели на пацана, помогающего им выкрутиться из неприятной ситуации.

Все еще недоверчиво косясь на странную троицу, появившуюся здесь, хамасовец прислушивался к словам мальчика-сироты. Дослушав его речь до конца, он опустил автомат. Полицейский также внимательно выслушал монолог Хамида и по его окончании убрал руку с кобуры, где лежал пистолет.

Хамасовец пожал плечами, словно извиняясь за недоразумение.

— Вы уж простите меня за то, что заподозрил плохое, — сказал он, — мало ли кто здесь ходит и ищет.

Мальчик, убитый горем, ушел.

— Работа у вас такая, — произнес Черток по-арабски, — мы понимаем. Похоже, делать нам здесь больше нечего, пойдем в другом месте искать.

Попрощавшись, троица предпочла здесь больше не задерживаться и двинулась к машине. Не дойдя несколько шагов до автомобиля, они увидели, как навстречу вышел Хамид и остановился, ожидая, когда они подойдут.

— Почему ты не сдал нас хамасовцу? — поинтересовалась у него Суламифь, подходя к мальчику, прислонившемуся спиной к водительской дверце и спокойно, без страха, наблюдающему за ними.

— Враги моего врага — мои друзья, — пояснил тот причину своего поступка, — мой отец тоже хотел Омара убить. Как и вы… Но тот убил всех моих родственников. Мне некуда больше идти, а вы можете мне помочь, — ребенок смотрел на них печальным взглядом больших темных глаз.

— Все. Спасибо тебе, и иди отсюда, — Черток попытался всучить мальчику деньги за «услугу».

— Мне не нужны деньги! — с гневом, возмущенно произнес Хамид, отталкивая купюры. — Я хочу отомстить ему. Убить хочу! Он очень плохой человек. Разве вы не понимаете? Отец всегда меня учил, что нужно защищать свою семью, чего бы тебе это ни стоило. А сейчас у меня по вине Омара семьи нет, — всхлипнул пацан, вспомнив убитую мать.

Локис, протянув Хамиду руку, взял его маленькую ладошку в свою со словами:

— Ты хочешь нам помочь?

Суламифь перевела вопрос на арабский.

— Да, — гордо выпятив грудь, заявил мальчик, — я покажу вам, где прячется Омар.

Гоц и Локис понимали, что у мальчугана действительно никого не осталось — все его родственники были убиты, а потому решили взять его с собой.

— Хорошо, — произнесла Суламифь, — полезай в машину.

Спустя некоторое время все участники операции были на ферме.

— Ты, видно, голодный? — посмотрев на ребенка, произнес Тигран. — Ну, конечно, что я спрашиваю. Пойдем на кухню, я накормлю тебя, малыш. Но сначала умоешься.

И, взяв Хамида за руку, он повел его из комнаты на кухню. Достав чистое полотенце, он положил его возле мальчика на стол, дал ему в руки мыло.

— Умывайся, сейчас кушать будем! — сказал он ребенку, доставая из холодильника продукты и выкладывая их на стол.