Я захожу за ближайшую ширму, раздеваюсь, закалываю волосы.

Папа первым выходит из-за ширмы. Пока Джеб рисует ему одежду, я готовлюсь – неторопливо, чтобы не наблюдать папу в набедренной повязке. Из всех ужасных вещей, которые я видела, это зрелище, наверное, займет верхнюю строчку списка.

Я наматываю бинт поверх белья. Получается нечто вроде купальника, которым гордилась бы любая мумия. Убедившись, что папа и Джеб закончили, я выхожу, набросив клетчатую рубашку на плечи, как халат.

Папа бросает на меня быстрый взгляд; кажется, он полагает, что я как следует прикрыта.

А я раскрываю рот от удивления. Папа покрыт перьями, и у него четыре крыла. Он похож на уродливых птиц, с которыми мы столкнулись вчера.

– Что это?

– Никто не обратит на нас внимания, если мы будем выглядеть как громилы Манти, – объясняет Джеб, полоща кисти. – Они несут дозор в небе. У меня тоже есть костюм урода. Идеальный камуфляж.

Слово «камуфляж» напоминает мне про наши волшебные комбинезоны.

– А может быть, лучшая маскировка – это невидимость?

Я опускаюсь на колени возле сумки, которая лежит на полу.

– Мы с Джебом искали комбинезоны, – говорит папа. – Но их там нет.

Я хмурюсь и перебираю вещи. Под руку попадается металлический почтовый голубь, но, когда я нажимаю кнопку на шее, клюв не светится. Я откладываю голубя и вновь принимаюсь искать симулякровые комбинезоны.

– Не понимаю, – говорю я сама себе, сдавшись. – Всё остальное здесь.

Джеб жмет плечами:

– Может, волшебный шелк не водоустойчив?

Папа шагает к двери.

– Я вернусь на маяк и наведу порядок на кухне. Мне нужно привыкнуть к этому костюму.

Либо ему тоже неловко видеть меня полуголой, либо он позволяет нам с Джебом побыть наедине. В любом случае я благодарна.

– Спасибо, папа.

Он кивает и закрывает дверь. Но проходит всего две минуты, и влетает Морфей. Он смотрит на Джеба и не замечает, что я стою в противоположном углу.

Сегодня на нем новый костюм – атласный серебристый пиджак поверх белой футболки, облегающие черные брюки. Шелковый синий галстук, который свободно болтается у Морфея на шее, прекрасно гармонирует с блестящими волосами, не прикрытыми шляпой. Однако, хоть Морфей и сменил гардероб, крылья у него уныло висят – явный признак грусти.

– Ты ведешь себя совершенно неразумно, – сердито говорит он Джебу.

Тот не отвечает, и Морфей хлопает ладонью по столу, так что кисти подпрыгивают.

– Я всего лишь прошу новую трость…

Он замолкает, потому что Джеб смотрит на меня. Морфей поворачивается.

Я начинаю краснеть. Стянув края воротника, чтобы скрыть крошечный дневник, висящий на шее, я переступаю с ноги на ногу и пытаюсь спрятать татуировку на левой лодыжке, прежде чем Морфей успеет что-нибудь ляпнуть. Потом, вспомнив, что ноги у меня совершенно голые, я снова прячусь за ширму и выглядываю оттуда.

Морфей хмурится.

– Алисса, что там на тебе надето?

Он поворачивается к Джебу:

– Это же наша королева. И ты одел ее в какие-то тряпки?

Джеб даже не смотрит на него.

– То, что на ней надето, – не твое дело.

– Ба! – Морфей хватает кисть. – Ее должны облекать лунный свет и облака, кружева и нежность. Ничто иное не вправе касаться королевской кожи.

Он указывает кистью на Джеба.

– Я видел, во что ты нарядил Томаса. Ты не превратишь Алиссу в уродливую птицу! Она королевская особа. Вот и одень ее как подобает. Придай ей блеску… шика. И не забудь корону.

– Морфей, иди к себе, – говорит Джеб и отбирает кисть. – Взрослым надо работать.

Морфей склоняет голову набок и перехватывает мой взгляд из-за ширмы.

– А, стыдливый маленький цветочек. Видела бы ты тот ужас, в который он пытался меня нарядить поначалу. Он не позволял мне сказать ни слова и сдался, только когда я несколько часов проходил тут голым. Если ты решишь прибегнуть к этой стратегии, я тебя охотно поддержу. С любой стороны. В любой позе.

Он подмигивает.

Мне вдруг становится очень весело. Я ожидаю, что намеки Морфея заставят Джеба взвиться от ревности. Но тот спокойно раскладывает краски.

– Даже если я это сделаю, Джеба-то здесь не будет, – мрачно замечаю я.

В голове эхом отзывается ответ Морфея: «И в любом случае он не обратит внимания».

– Костюмы птиц – им с папой для разведки. Меня не пригласили, и тебя тоже. Мы под домашним арестом.

Морфей замечает мое кислое лицо и поворачивается к Джебу:

– Однако. Ты оставляешь Алиссу под моей опекой? Какое зрелое решение, какое доверие, мнимый эльф.

Он хватает Джеба за плечо.

– Если хочешь выдвинуться пораньше, не возись с одеждой. В любом случае, как только ты уйдешь, она ее снимет. Прими это как полезный совет.

Быстрым, неуловимым движением Джеб швыряет Морфея о стену.

Вспугнутые неожиданным шумом, бабочки сыплются с потолка, как частички пепла. Они садятся на стену вокруг Морфея, обрамляя его силуэт. Яркий солнечный свет льется сквозь освободившиеся стекла.

Джеб и Морфей смотрят друг на друга – глаза в глаза. Между ними пульсирует фиолетовый свет.

– Спроси себя, Алисса, – Морфей обращается ко мне, хотя не сводит взгляда с Джеба, – спроси, кого он сильнее ревнует.

Он проводит пальцами по волнистым волосам Джеба и договаривает:

– Меня или тебя.

Джеб не двигается.

– Ты никогда не узнаешь.

Он изучает невозмутимое лицо Морфея и постепенно расслабляется.

– Неплохая попытка. Однако обломитесь. Вы оба останетесь здесь.

Морфей горестно смотрит на меня.

– Прости, детка. Теперь, когда он обрел проницательность подземца, им не так просто манипулировать. Предпочитаю считать, что это плюс. Впрочем, не беспокойся. Мы с тобой придумаем, чем заняться.

Морфей высоко вскидывает крылья, и бабочки порхают вокруг него.

Махнув рукой, Джеб подзывает бабочек к себе. Они сливаются, принимая форму человеческого силуэта.

– Проводите жучару в комнату, – велит Джеб. – И займите его, пока меня нет.

Морфей ухмыляется и шагает через порог. Безликий страж, состоящий из бабочек, толкает его дальше.

Дверь захлопывается сама собой.

Я выхожу из-за ширмы и хмуро гляжу на Джеба.

– Зачем ты это сделал?

– Потому что нам пора приступать, а если я оставлю дверь открытой, мы всё время будем отвлекаться.