— Пора, — киваю, а у самой трясутся руки.

Мы добираемся до места выступления в каком-то бреду. За кулисами я чувствую настоящий ужас. Никогда в жизни так не волновалась. Подумаешь, выступление… Но здесь на нас лежит тотальная ответственность. Нельзя опозорить вуз. Нам нужно место хотя бы в десятке…

Музыка нарастает. Когда ступни касаются сцены, глупые мысли и страхи развеиваются. Я остаюсь один на один с девчонками и нашим танцем. Люди в зале расплываются перед глазами, становятся однородной массой, лица которых просто невозможно разглядеть.

Наш номер отрепетирован до идеала. Движения синхронные, мы попадаем в ритм на сто процентов. Улыбаемся. Наше выступление выглядит красиво, я это знаю, сама десятки раз наблюдала за девчонками со стороны. Но, несмотря на это, мои ладони все равно потеют.

Уже после выступления я стою, плотно прижавшись спиной к стене за сценой, и жадно пью минералку из бутылки. Группа обсуждает то, как мы отработали программу, приходя к единому мнению, что справились.

Уже вечером, после всех остальных выступлений, для всех участников устраивают банкет с награждением. Мы попадаем в ту самую заветную десятку и получаем свою грамоту. Ректор будет доволен, да и часы репетиций уж точно не прошли зря.

— Есения, верно?

Высокий, светловолосый парень в обтягивающем кардигане возникает рядом со мной просто по мановению волшебной палочки. От него пахнет резковатыми духами. Он был самым ярким солистом. Их коллектив выступал незадолго до нашего.

— Да. А ты Влад?! Вы шикарно отработали.

— Вы были не хуже. Шампанского? — он протягивает бокал, но я отрицательно качаю головой.

Влад разводит руками, мол, как хочешь, и подает мне ладонь.

— Потанцуем?

— С удовольствием.

В зале играет медленная музыка. Люди либо танцуют, либо лавируют между столиками в поисках алкоголя и закуски.

Мы выбираем первое и заводим в танце беседу. Болтаем о конкурсе, дальнейших планах и прочей ерунде. Влад оказывается приятным собеседником. С ним легко. Я смеюсь, шучу в ответ и наконец-то расслабляюсь.

Мышцы больше не держат тело в напряжении. Две недели размышлений, волнений и заморочек растворяются в моменте искреннего смеха.

Мне давно следовало расслабиться. Пообщаться с практически незнакомым человеком на нейтральные темы. Переключиться.

Я отпускаю свои заботы и удовлетворенно прикрываю глаза. Но, когда вновь распахиваю веки, мое дыхание учащается. Я вижу Андрея. Он взбегает по лестнице и идет сюда уверенным шагом. На нем светлый пиджак, а слегка взлохмаченные волосы стильно уложены.

Ловлю себя на мысли, что рада его видеть. Но когда сосредотачиваюсь на хмуром, я бы даже сказала разъярённом лице, неосознанно дергаюсь, чем вызываю недоуменный взгляд Влада. Поджимаю губы. Я больше не улыбаюсь, а вытягиваюсь, словно натянутая до предела струна. Где-то глубоко внутри мне становится страшно. Я сжимаюсь, замечаю, как подрагивают мои пальцы, до этого мирно покоившиеся на плечах Влада и резко одергиваю руки.

— Грабли от нее убрал! — голос Андрея кажется таким колючим и громким.

Влад вопросительно вздергивает бровь и моментально получает по лицу.

Панкратов даже не разбирается в происходящем. Он отводит кулак в сторону и просто наносит еще один удар. Люди вокруг смотрят на нас такими глазами, что пол, кажется, вот-вот будет усеян глазными яблоками зевак.

Между парнями завязывается потасовка. Точнее, Андрей бьет совершенно незнакомого ему парня с дикой агрессией. Я слышу удары. Они отзываются во мне тошнотой. Организм реагирует так, как и всегда. Страх, смешанный с отвращением. К счастью, я ничего не ела еще с утра и мой желудок пуст.

Горло сжимает очередным спазмом, а ступни прилипают к полу.

Я трушу. Меня парализует. Полезть в эту мясорубку и случайно получить по голове желания нет. Но и бросать Влада вот так…

Он же не сделал ничего плохого. И я не делала.

— Прекрати! Прекрати, Андрей! — кричу, наверное, срывая голос. Замахиваюсь, так нелепо и практически неощутимо ударяя Панкратова по спине. Но это не помогает.

Каждый удар, который получает этот ни в чем не повинный парень, выворачивает мой мир наизнанку. Все те спокойствие и дзен, что я успела поймать за последние часы, испаряются.

Паника нарастает. Кто-то зовет охрану, которая разнимает этих идиотов.

Андрея оттаскивают в сторону, а Влад стирает кулаком кровь. У него разбита губа и, кажется, рассечена бровь. Он бросает на меня озлобленный взгляд и что-то говорит охраннику.

Люди, столпившиеся вокруг, смотрят на разворачивающееся представление с замершим дыханием. Я и сама толком вдохнуть не могу. Только часто моргаю.

— Ты ненормальный!

Панкратов тем временем что-то выкрикивает охране и разъяренно сбрасывает с себя чужие руки. Его снова заламывают, а я… я сбегаю. Как самая настоящая трусиха, вылетаю из огромного зала и бегу к гардеробу.

Все, что произошло, не укладывается в моей голове. Он избил невиновного человека. Вот так просто, потому что может…

Чувствую себя букашкой. От меня ничего не зависит. Андрей просто сходит с ума, в прямом смысле, делая из меня свою собственность. Понимание этого убивает.

Меня поглощает стыд.

Шпильки туфель стучат о бетонную лестницу. Этот звук застревает в ушах. Я слышу голос Андрея позади. Он кричит мне остановиться, но я не могу. Только ускоряюсь. Любое промедление, сейчас, подобно смерти.

Бежать в гардероб больше нет смысла. Я толкаю массивную дверь и попадаю на улицу.

Ледяной ветер ударяет в лицо. Я захлебываюсь потоками холодного воздуха. Дергаюсь, стараясь за доли секунд определиться, куда мне бежать.

Мы почти в самом центре Питера. Солнце уже давно село. Растираю голые плечи ладонями и, перепрыгнув через лужу, сворачиваю в арку, отчетливо слыша громкий дверной хлопок.

Панкратов тоже на улице. Он идет следом. Его отдающиеся эхом шаги, больше не похожи на бег. Он замедляется, мне кажется, даже поправляет одежду, которую успели полапать охранники.

— Еся, остановись…

У него тихий голос. Пугающий. Мое тело отзывается на звуки, кожа покрывается мурашками. Сердечные удары учащаются.

Двор-колодец не освещен. Темнота. Небо затянуто плотными тучами и вот-вот прольется дождем.

Я бегу, пока не упираюсь руками в стену. Ловушка, из которой нет выхода. Медленно поворачиваюсь.

Каждый его шаг отдается в ушах звоном.

Андрей не торопится. Конечно, я и так загнана. К чему теперь торопиться?

Оказавшись напротив, вытягивает руку и сжимает мой подбородок. Не больно, но очень ощутимо…