Человек спрашивает, чего ему здесь нужно, и Генри рассказывает, что за ним гоняется Рэнди Клотч. Тот кивает, точно знаком с Рэнди Клотчем, точно из-за какого-то зигзага времени он сам пострадал от рук Рэнди, когда был маленьким. Он говорит, что здесь Рэнди их не найдет, а если и найдет, то он с ним разберется. Генри усмехается, ему бы даже хотелось, чтобы Рэнди забрел сюда — посмотреть, что из этого выйдет. Человек закуривает. С беспокойством на лице он оглядывается на ярмарку. Потом говорит Генри, что если так подумать, лучше бы им спрятаться на время, пока все не успокоится. Теперь Генри начинает волноваться и спрашивает, точно ли все будет в порядке. Да, отвечает человек, он знает одно место — и отводит Генри в крайнюю уборную, положив твердую, теплую и надежную, как грелка, руку мальчику на спину.

Туалетная кабинка из желтого пластика, фирмы «Ханипот». Человек захлопывает дверцу.

— Ну вот, теперь все в порядке, — говорит он и закрывает дверцу на задвижку.

Пластиковая дверца покоробилась от жары и старости. Косой квадрат коричневого света пробивается под дверцу. В полутьме Генри видит пряжку на ремне: серебряный диск с круглым синим камнем посередине.

Ящерица выскальзывает из разжавшейся ладони Генри и убегает через щель под дверцей. Снаружи она устраивается в ямке в песке, еще хранившем тепло солнечных лучей.

Теплые, влажные ночи вроде сегодняшней не нравятся Леону Депэйни, механику «Пиратской шхуны». Леон — здоровяк: голова размером с пожарный гидрант и ладони — каждая с блюдо. Ночная жара раздражает покрасневшие от псориаза руки, и он сидит в своей будке, толстым, как дранка, ногтем расчесывая красные пятна так, что на черную металлическую консоль сыплется шелуха. Ему шестьдесят три, он пережил три инфаркта и теперь не пьет — только пиво. Ностальгируя, он время от времени собирает чешуйки отмершей кожи в дорожку, прикидывая, сколько бы это сейчас стоило, будь оно кокаином.

Молодой человек по имени Джефф Парк стоит у ограды, разглядывая рукописную табличку «Требуется помощник».

Вид Джеффа Парка Леону не нравится: не нравятся его парусиновые туфли и прядь волос, спадающая на глаз. Леон предпочитает нанимать людей в стесненных обстоятельствах, бегущих от судебных распоряжений на солнечные пляжи к прохлаждающимся там бездельникам. Его помощник с «Пиратской шхуны» скорее такого типа: тощий детина по имени Эллис, все скалится, себе на уме, и Леону не приходится ломать голову, что же он за птица. Вот и сейчас Эллис должен оттирать блевотину с пола аттракциона, но, воспользовавшись прибытием Джеффа, он откладывает швабру и усаживается пообедать говяжьим супом, который глотает холодным прямо из жестяной банки.

Команде Леона этим вечером как раз недостает одного человека, после того как другой его помощник отлучился помочиться, да так и не вернулся. Леону нужно нанять нового работника, пока они снова не тронутся в путь через два дня, разобрав аттракционы.

— Эй, приятель, ищешь работу? — Голос здоровяка звучит так, будто работает на бензине.

— Да, наверное, — отзывается Джефф. — Сколько платишь?

Здоровяк окидывает его взглядом. Своей рукой он мог бы запросто обхватить руку Джеффа дважды.

— Не боишься грязной работы? Таскать можешь?

— Пойдет. Спрашиваю, сколько платишь?

— Восемьдесят баксов в неделю, без выходных. — Он смотрит, как тот отреагирует на такую мизерную плату.

— Годится, — отвечает Джефф, и Леон понимает, что парня совсем прижало. Должен был поторговаться до ста пятидесяти.

— Есть будешь?

Молодой человек кивнул.

Здоровяк порылся в кармане и достал десятидолларовую купюру.

Джефф смотрит на деньги.

— Серьезно?

— В пятницу она ко мне вернется, — говорит Леон и перечисляет еще несколько сумм, которые вычтет из его зарплаты: тридцатка за рубашку и шляпу, пятнадцать за удостоверение, сорок в неделю за койку в трейлере.

Джефф Парк только моргает. Его пятнадцать секунд как наняли, а он уже задолжал здоровяку восемьдесят пять баксов.

Эллис отбрасывает сигарету и сбегает с верхней палубы, чтобы взглянуть на новичка. Это высокий малый тридцати с небольшим лет, но лицо его похоже на бумажный пакет, смятый грязной рукой.

— Тебя как звать? — спрашивает Эллис.

— Парте, — отвечает за него Леон.

— Нет, — поправляет Джефф, — Парк. Без «эс» и с «ка» на конце.

— Типа как идти в парк, — говорит Эллис.

— Ну да.

— Неплохо, мне нравится.

— А зачем идти в парк, когда и здесь полно девочек, а? — гремит из будки Леон и смеется, от чего дорожка из шелухи рассыпается.

Когда Шейла Клотч сходит с колеса, ей кажется, что, может быть, она уже немножко влюблена в Джима Лемонса. Они пару раз целовались там, наверху, и на большой высоте, над сеткой ярмарочных огней это казалось ей чем-то серьезным. Он был осторожен с ее телом, не то что бывший муж, который хватал ее так, словно пытался вырвать путевку туда, где никогда больше не придется прикасаться к женскому телу. Джим Лемонс не такой. Это ей пришлось положить его руку себе на бедро, сам бы он ни за что этого не сделал. Ей нравятся его застенчивость, его очки, его руки — мускулистые, но почти без волос. Ей хотелось бы пригласить его к себе, усадить детей за Нинтендо, а самим посидеть на крошечном бетонном балкончике, потягивая дорогой голубой ликер, который у нее припасен. А если смешать его с энергетиком, наутро не будет никакого похмелья.

Рэнди, ее сын, ждет у входа, один, корябая гипс. По его виду мать понимает, что они с Генри Лемонсом поцапались.

— Да что за черт, тебе десять, ему семь, ты должен был присматривать за ним.

— Он назвал меня жиртрестом, мам! — ноет Рэнди Клотч.

— Я тебя еще не так назову, — шипит она. — Ему семь, и ты позволил ему убежать.

Через двадцать минут Джим Лемонс находит сына в одной из аллей, где человек в галстуке-бабочке демонстрирует ему фокус с таинственным исчезновением платка.

Генри не особо распространяется о том, что произошло в уборной, но говорит достаточно. Джим не верит ему до конца. Он знает, Генри — отпетый врунишка, а красота сделала его коварным и злопамятным, как какую-нибудь кинозвезду. Когда Генри приходит к Джиму, из банки с мелочью всегда пропадают горстки монет. В последний раз Генри уверял, что из стока раковины высунула хвост гремучая змея, и просился обратно к матери. Все выходные он не желал отказаться от своей выдумки, даже после того, как отец его за это отшлепал. Джим и сейчас подозревает, что сын все сочинил, чтобы испортить ему свидание. Но у Генри пропала одна туфля и трусы, от чего вся история начинает нехорошо попахивать правдой.

Джим подводит Генри к полицейскому, который дежурит в будке, наблюдая за порядком. Приезжают еще полицейские. Патрульный говорит Джиму Лемонсу, что им с сыном придется проехать в город, в участок, чтобы записать показания и провести осмотр.