Ночь оказалось бурной, и не только из-за темперамента Алексея Петровича.

Только мы с ним улеглись, как в дверь робко постучали.

– Кого еще там черти несут? – рявкнул Лешка. – Верка небось. Придушу собственными руками!

В коридоре стояла Нина (без бигуди), накинув на себя спереди полотенце.

– Лана ведь у вас, Алексей Петрович? – проблеяла дама.

– Ну, – буркнул Лешка.

Зная его не первый год, я предполагала, что он сейчас прикидывает расстояние до лестницы, с которой намеревается спустить Нину. Мы с Лешкой расположились на втором этаже, Нина с Таней – на первом, как выяснилось, прямо под нами.

– Я услышала, как вы ругаетесь… – продолжала Нина.

Тут не выдержала я, вылетела из койки, обернулась полотенцем, валявшимся на тумбе рядом с ложем, и подскочила к двери. Почти хором с Лешкой мы спросили, какое Нине собачье дело до наших с Алексеем Петровичем отношений и до их выяснения? Мы как-нибудь сами разберемся! После чего Лешка ласково меня приобнял и поцеловал в щечку, я положила голову ему на плечо, демонстрируя Нине наши нежные чувства. Я также напомнила мадам о том, что говорят в народе: милые бранятся – только тешатся.

– Да ругайтесь на здоровье, – улыбнулась Нина. – Я своему Васе регулярно для профилактики тарелки в башку кидаю.

Афганец кашлянул и многозначительно посмотрел на меня. Я подумала, что этот метод, наверное, стоит взять на вооружение, – и тоже многозначительно посмотрела на Лешку. Он понял меня без слов и оглянулся через плечо: на столике стоял электрочайник, две чашки с блюдцами и две тарелки. Эта гостиница предоставляла минимальный набор посуды для чаепития. Или для перебранки милых.

Нина проследила за направлением наших взглядов, сказала, что мы после ее ухода можем покидаться вдосталь, хоть мини-баром, хоть креслами, но ей срочно требуется наша помощь. Тани еще нет, поэтому Нина и пришла к нам.

– Короче, – пробурчал Афганец.

– Помогите иголки из спины вытащить, – Нина улыбнулась заискивающе. – А то мне самой никак.

– Проходите, – пригласила я даму в номер.

– Повернитесь-ка задницей, – предложил несколько прибалдевший Лешка.

Мы зажгли верхний свет и уставились на Нинину спину. У нас обоих одновременно возник один и тот же вопрос: где она валялась? Оказалось, Нина воплощала в жизнь свою давнюю мечту и цель поездки: совокупиться с молодым папуасом под кактусом.

– Где ж ты такой кактус нашла? – спросил Лешка, переходя на «ты».

– Пойдемте, покажу, – невозмутимо предложила Нина и заметила, что нам может понравиться. По крайней мере, будет что вспомнить в старости и рассказать внукам.

Афганец опять кашлянул и сказал, что он уже вышел из возраста, когда этим делом занимаются под кустом. Он предпочитает комфорт. Я же опять невольно вспомнила Бразилию. Мы с Веркой были там на Новый год (я как раз прощупывала почву насчет карнавала – чтобы посылать группы уже со знанием дела), а когда возвращались в свой отель с празднования, следуя по набережной, то наблюдали интересную картину: если у нас под каждым кустом после народного гулянья можно обнаружить или пьяного, или компанию заливающих внутрь спиртные напитки, то в Бразилии под кактусами, растущими там вместо наших кустов, лежат парочки. Парочки никого не стесняются. Никаких страшных воплей (вызванных уколами) они не издают. Или они уже приноровились? Имеют большой опыт? Конечно, если, начав с подросткового возраста, заниматься этим делом под кактусами… У Нины же такого опыта явно не было. Однако она не очень переживала. Подумаешь, иголки в спине! Главное: впечатления незабываемые! Кто еще в ее Крыжополе трахался в Африке с папуасом под кактусом? Ну, если только Таня, но она, похоже, не укололась. Или пока не укололась, так как еще не прибежала за помощью.

Афганец предложил Нине улечься на наше ложе, и мы на пару, действуя с двух сторон, занялись ее спиной. Нина тихонечко подвывала, но терпела, повторяя, что любовь требует жертв. Лешка многозначительно переглядывался со мной. Я, признаться, на такие жертвы была не готова. Или в самом деле – из одного возраста я вышла, в другой еще не вошла?

Затем я смазала Нинину спину одеколоном, и она опять обернулась полотенцем. Афганец задал ей вопрос, который я задала еще в охотничьем лагере – из чисто женского любопытства. Чем они с Таней занимаются в своем Крыжополе? Все-таки для поездки сюда нужны немалые деньги, а им ведь еще требовалось добраться до Москвы. Наличие «спонсоров» Лешка отмел сразу же: не в том возрасте тетки.

Нина подробно рассказала. Вскоре после начала перестройки, когда мыловаренный заводик – главное и крупнейшее предприятие их города – превратился в акционерное общество закрытого типа, Нина с Таней работали в бухгалтерии и сориентировались одними из первых. В результате стали крупными акционерками. Работяги какое-то время тоже были их партнерами, но это время длилось недолго – как на многих других предприятиях нашей необъятной родины. Нина с Таней скупали у партнеров акции, за бутылку или просто за стакан. На заводе появились бритоголовые юноши, почему-то получившие должности советников – по разным вопросам. Какое-то время, с регулярностью примерно раз в месяц, происходил отстрел советников прямо у заводских ворот, ну, или по месту жительства. Советники исчезали, Нина с Таней оставались, заводик работал ни шатко ни валко, но работал: мыло и порошок всегда нужны.

А потом в один прекрасный день на заводе появился невзрачный мужичонка, тело которого, как в дальнейшем довелось узнать и Нине, и Тане на собственном опыте, имело в основном синий цвет. Но мужик был деловым человеком и производство не только наладил, но и расширил, закупил импортное оборудование, и теперь заводик штампует разнообразную продукцию (более ста наименований). Продукция вся делается на натуральном сырье, что пользуется спросом за границей. В настоящее время бóльшая часть товара идет на экспорт. Мужичонка теперь осуществляет, так сказать, общее закулисное руководство, Нина – директор, Таня – главный бухгалтер. Работают на предприятии в основном женщины, потому что мужское население Крыжополя упорно спивается и никакой зарплатой его не привлечь. Мужики используются только на погрузке-разгрузке. Можно было бы купить для этих дел автоматику, но руководство считает это излишней тратой денег. Зачем, если дешевле использовать местных пьяниц, готовых все сделать за бутылку? Поэтому можно смело утверждать: в Крыжополе царит матриархат.

Несмотря на то что нам было интересно слушать Нину (с виду – клуша, а ведь молодец, сориентировалась и развернулась в новое время), мы отправили ее в их с Таней номер. Афганец заявил, что она мне завтра расскажет все в деталях по пути в деревню, где Нина с Таней намеревались покупать подарки своим сотрудницам. Пусть у тех дома будут хоть деревянные члены, раз в их городе натуральные проблемы.

Нина ушла, рассыпаясь в благодарностях, мы с Лешкой с хохотом рухнули на кровать. Но опять не успели заняться любовью. С первого этажа раздался жуткий женский вопль.