— Каннингем. Суперский мужик.

Бен осторожно потянул Седрика за рукав. Тот понял.

— Спасибо, Джейми. Мы пошли. Но в случае чего позвони, пожалуйста! Договорились?

Джейми кивнул.

— Все клево! — крикнул он вслед уходящим гостям.

— Каннингем, — повторил Бен, когда они вышли из здания. — Каннингем была фамилия человека, который позвонил в полицию и сказал, что вызов был ложный.

Седрик взглянул на него:

— Тот самый Марк Каннингем, который уговорил Джейми, чтобы он отпустил девочку и не сделал ничего плохого, хотя у него был нож? Сам лишил себя пятнадцати минут славы, отменив приезд полиции? Другой на его месте, наоборот, стремился бы ее вызвать. Вместе с полицией приезжает и пресса. Громадные заголовки: «Социальный работник остановил неуправляемого безумца». — Седрик покачал головой. — Узнайте об этом Марке Каннингеме все, что только возможно!

— Седрик, я же не детектив, я не могу…

— Я сделал так, чтобы вас освободили от текущих обязанностей, для того, чтобы вы работали на меня. Я считал, что мы об этом договорились. Завтра я хочу знать о Каннингеме все. Как вы это сделаете, меня уже не касается.

— Наймите детектива!

— Нанимайте вы, если будет нужно, и передайте мне счет, — сказал Седрик.

К Бену и Седрику подошел Сандер:

— Ну что? Он что-нибудь сказал? Мне он все время пытался объяснить, что он только пошутил. Но я вам скажу: он напугался до чертиков. Никогда не видел, чтобы он так боялся. Честно! С ним что-то не так.

— Он на все лады расхваливал фонд и этого человека.

Сандер закатил глаза:

— Господи! И вы в это поверили? Ой, что-то там нечисто, я чую это за километр. Знаешь, Бен, что я тебе скажу: из меня был бы журналист гораздо лучше, чем ты.

— Давай-ка сначала закончи школу с хорошим аттестатом, — мимоходом бросил ему Седрик. — А потом приходи к нам устраиваться.

— Хороший аттестат! — воскликнул Сандер. — Тогда оплатите мне хорошую школу!

Седрик остановился на ходу, но даже не оглянулся:

— Договорились! Но чтобы у тебя были хорошие отметки.

— Они и так хорошие, — ответил Сандер.

— Бен, выясни, что для этого надо.

Седрик сел в машину, а Дэвид захлопнул за ним дверцу.

Сандер проводил его негодующим взглядом:

— Кто он такой?

— Издатель газеты «Скоттиш индепендент». А значит, мой главный начальник.

— Что это он, решил надо мной поизгаляться?

— На твою беду, это было сказано всерьез.

— Он, кажется, воображает, будто весь мир ему принадлежит!

— Слушай, Сандер! Давай поговорим об этом завтра. Мне надо кое с кем встретиться, и было бы хорошо, чтобы ты пошел со мной.

Сандер скорчил недоверчивую гримасу:

— Куда пошел?

— Рутинная журналистская работа. Тебе интересно?

Мальчик пожал костлявыми плечами и втянул голову:

— Ну, не знаю… Надо посмотреть.

Тут Бена осенило:

— Хотя нет, не получится. Тебе же завтра в школу.

— Завтра мы рано кончаем, — сказал Сандер, заинтересовавшись.

— Как рано?

— В час.

Бен посмотрел на него искоса:

— А во сколько на самом деле?

Сандер опустил глаза и замялся:

— Урока физкультуры не будет.

— Ладно. Значит, встречаемся в час.

— А что дальше?

— Потерпи. Не все сразу, — сказал Бен, садясь в машину.

Она так углубилась в свое занятие, что даже не услышала его шагов.

— Шпионишь? — спросил он, закрыв за собой дверь.

Она вздрогнула.

— Не верю, — сказала она, кивая на бумаги. — Это не похоже на тебя. Это какая-то ошибка.

Он усмехнулся:

— Не строй из себя дурочку. Дело есть дело. Любезным обращением наверх не пробьешься.

— Ты убиваешь людей.

Он рассмеялся:

— Я убиваю людей? Интересная мысль! А я-то считал, что только спокойно смотрю, как они умирают.

— Какая разница? — спросила она.

— Прошу тебя! Не начинай читать мне мораль! Мораль для меня — непозволительная роскошь. Если ты можешь себе это позволить — что же, желаю удачи.

Быстро прикинув что-то в уме, она сказала:

— Ты не имеешь к этому отношения. Ты можешь пойти в полицию и сказать, что ничего об этом не знал. Тебе поверят. Точно. Ты вполне можешь остаться в стороне.

Достаточно было одного взгляда на него, чтобы ее надежда тотчас же умерла.

— Я ни в коем случае не пойду в полицию, моя дорогая! — сказал он, отбирая у нее бумаги.

— Ну, тогда я…

— Ты тоже никуда не пойдешь.

— Ты собираешься мне помешать? И что же ты сделаешь — убьешь меня?

Он посмотрел на нее с улыбкой:

— Тебя? Это привлечет внимание. У меня есть идея получше. Твоя подружка, которую ты так любишь, умрет, если я узнаю, что ты хоть единым словом проболталась.

Она попробовала сблефовать.

— Не понимаю, о ком ты, — сказала она как можно спокойнее.

— Неужели?

Достав из кармана куртки мобильный телефон, он потыкал в кнопки и протянул ей дисплей.

— Ты никого не узнаешь на этой фотографии? И сцена весьма откровенная.

Она перевела взгляд на него:

— И давно это?

— Да все время, — ответил он.

Но мог бы и не говорить ничего. Его глаза все сказали бы за него. Он повернулся и вышел, закрыв за собой дверь.

Некоторое время она сидела, дрожа от страха и злости.

Должен же быть какой-то выход, подумала она. Она должна найти способ хоть кому-то сообщить о том, что ей известно. Так, чтобы никто не узнал, что это исходит от нее. Чтобы он ничего не мог заподозрить. Чтобы больше никто не умер.

В следующий раз, когда она поедет в Эдинбург, она отправит оттуда весточку, которую никто не сможет с ней связать.

«Какой-то способ, хоть какой-то, — подумала она, — должен ведь существовать».