– Не лезь, мы сами разберемся! – отрезает «костюм», даже не одаряя отца взглядом.

Но сейчас я все воспринимаю в штыки. И мне очень не нравится его тон. Обида обжигает изнутри, уничтожая последние крохи самообладания.

– Интересно, как ты собираешься разбираться? Рассчитаешь отступные? Может, у тебя на такой случай есть прайс?! – рычу, со звоном возвращая на стол хрустальную фигуру. – Сколько сейчас стоит девственность? Не подскажете? – обращаюсь к нотариусу. Тот багровеет. – Боюсь, даже у тебя нет столько денег, так что прими это от меня в качестве утешительного приза за неудовлетворенность жизнью.

Повисает неловкая пауза. Нотариус поправляет давящий воротничок рубашки. В кабинете становится жарко.

– Сейчас ты действуешь, поддаваясь эмоциям, а не разуму. Поэтому я дам тебе день на размышления. Ты получишь свободу, но чтобы тебе не было мучительно больно за упущенную возможность остаться «друзьями», подумай как следует. Сложно сказать в лицо? Возьми эту бумагу и напиши на ней все, что захочешь.

– Знаешь что? Напишу! Такое, что тебе и не снилось! – хватаю листок и не дожидаясь выбегаю из кабинета. Но далеко убежать не удается: на пороге больно врезаюсь в могучую грудь начальника службы безопасности.

– Катерина Васильевна? – непонимающе смотрит на меня.

– Пропустите, – отталкиваю его.

– Даниил Иосифович, что у вас происходит?! – хмурится, глядя поверх меня, пока я пытаюсь пройти мимо.

– Вов, отвези, пожалуйста, ее туда, куда скажет.

– Уверены?

– Да! – рявкаю вместо «костюма».

– Хорошо, – сухо отвечает, и, подхватывая меня под руку, ведет в сторону машины. Не сопротивляюсь. Я слишком разочарована и обижена на весь белый свет. Будь что будет.

– Куда вас отвести?

– Не знаю.

Владимир смотрит на меня в зеркало заднего вида. Ждет. Его время не из дешевых, поэтому стараюсь не злоупотреблять таким «удовольствием».

Размышляю еще несколько минут, а потому диктую адрес хозяйки квартиры. Заберу ключи, высплюсь и приму решение, как жить. Не ехать же в таком состоянии в редакцию…

– Спасибо. Дальше я сама.

– Точно?

– Ага. Удачи вам и терпения в вашем нелегком деле. Если чем обидела, прошу простить. Это я не со зла. Мы, простые люди, с золотой ложкой во рту не рождены и действуем по принципу: хочешь жить, умей вертеться. Иначе никак, – киваю Владимиру и хлопаю дверкой.

– Катя… подождите… – окликает. Вздрагиваю, но оборачиваюсь. – Даниил Иосифович вспыльчивый, но на самом деле он очень добрый и душевный человек.

– Спасибо, я так и поняла, – хмыкаю и продолжаю путь. Все люди, по сути своей, очень добрые и славные. Вот даже Владимир, к примеру… Наверное, в глубине души неплохой человек, просто работа у него напряженная. Оттого и сам себе в зеркало не улыбается.

Даниил

– Вот и замечательно. Отвезешь это куда следует и вас разведут, – удовлетворенно заключает отец.

Отвечать ему нет никакого желания. Быстро собираю документы и отправляюсь на выход. Продолжать спокойное общение после всего, что он наговорил про Катю и наш «брак» невозможно. Но он считает иначе:

– Даниил! Я не все сказал! Мы с Лолой уезжаем завтра утром, а ты отправишься следом за нами. К этому времени все должно быть улажено. Не затягивай, пока девчонка не опомнилась. В твоих интересах действовать быстро.

– Ага. Ключи от квартиры пришлешь с водителем. Надеюсь, дома ничего не будет напоминать о том, что там жила Лола и ее псина, – бросаю ему и ухожу. Отцов не выбирают, и если поступать согласно его воле, то и жена мне достанется навязанная. Нелюбимая и нежеланная. Перспектива супер… Аж коленки дрожат от нетерпения!

– Куда едем? – снова тот же водитель. Молодой и бестолковый. Никак не запомню его имя.

– Раз уж я почти «холостяк», и к тому же жутко богат, то едем отдыхать и развлекаться.

– Даниил Иосифович, рано еще… все заведения закрыты.

– Ничего. Для меня откроют… как говорит Катя, с утра пьют исключительно аристократы.

«И дегенераты», – мысленно добавляю, откидываясь на мягком сидении дорогого салона.

* * *

Пытаюсь открыть глаза, но к векам будто бы подвешены тяжелые гири, а свет «режет», заставляя снова зажмуриться. Прищуриваюсь и не понимаю, где я. Что происходит? И почему такой сильный гул, словно к голове привязали турбину огромного двигателя.

Так как зрительные функции подводят, решаю довериться тактильным ощущениям. Протягиваю руку и на ощупь исследую что-то холодное и жесткое. А потом палец упирается во что-то странное. Желе?!

– Даниил Иосифович! Зачем вы тыкаете мне в глаз?! – похоже, со мной говорит недовольный голос Руса.

Отдергиваю руку и окончательно просыпаюсь.

– Где мы?

– В самолете, – отвечает слишком спокойно.

– Твою мать! А куда летим?!

– На вашу свадьбу, ясное дело…

– Черт… Почему я не помню, как сел в самолет?!

– Потому что вы были не слишком подвижны. Утомились после бурной ночи, – на лице проскальзывает нечто похожее на ухмылку.

– Катя со мной? – ищу глазами знакомое лицо. С недавнего времени понятие «бурная ночь» ассоциируется именно с ней. Но судя по тому, как болит голова и пустому салону аэробуса, прошедшая ночка была вовсе не такой, о которой я мечтал. – Воды мне с лимоном. И телефон.

Рус протягивает смартфон, и я мельком вижу свое отражение.

– Ох ты ж… кто это меня так?! Я подрался из-за нее? – нахожу единственное разумное объяснение разбитой губе и фингалу под глазом. В красках представляю, как лупил какого-нибудь «петушка», который подкатывал к журналистке Мироновой. Ну или то, как спас ее от грабителя в неблагополучном районе столицы, куда поехал после вояжа по клубам, чтобы с ней поговорить.

– Совсем ничего не помните?

– Ну так… местами.

– Бабка какая-то вам всадила. Я не разбирался. Вам бы самому вспомнить… – хмыкает.

– Бабка?! – в ужасе переспрашиваю, потирая воспаленную кожу и напрягая память. События прошлого дня постепенно выстраиваются в последовательную цепочку. Ну и ну… Вот это я погулял…

Некоторое время назад

– Даниил Иосифович, вам пора домой.

– Отвали, Вов. Сам разберусь. Лучше посиди со мной. Я угощаю, – ставлю перед ним стакан.

– Нет уж, извините.

– Да ладно тебе, расслабься. Мы же с тобой почти приятели. Не стесняйся.

– Даниил Иосифович…

– Что?! Зануда! Не хочешь, тогда проваливай с глаз долой. Не мешай развлекаться.

– Клуб закрывается. Все ушли. Вам тоже пора.

– Неправда. Вот она, видишь? Танцует. Пока я ей не разрешу не уйдет. Эти бабы… на все готовы ради денег, – бросаю презрительный взгляд на полуголую девицу у барной стойки. Мне неинтересен ее танец, неинтересна она. Я заплатил ей, чтобы не чувствовать себя одиноким. Окружить собственную персону вниманием.

– Давайте-ка я вас отвезу домой. Хотите с девушкой, хотите одного.

– Не хочу. Надоело.

– А чего же вам надо? – устало потирает виски.

– Сам знаешь.