Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что-то у меня черный экран вместо твоего лица.
– Да? – «удивляюсь».
– Да! Может, включишь камеру? Хочу посмотреть в твои честные глазки.
– Ой, я только проснулась, не причесалась…
– И с каких пор родной матери нельзя показываться без укладки?
– Ну…
– Включай! Я тебя и на горшке видела, и с ветрянкой. Так что непричесанной ты меня не удивишь! – умеет убеждать.
Приходится повиноваться. Сажусь так, чтобы не слишком явно был виден ремонт. Мама изучающе смотрит на меня. Пытается проанализировать. Шерлок Холмс в юбке!
– Почему не звонишь? Новостями не делишься?
– Так мы же только виделись. Что могло произойти за день? Все отлично… Живем! – делаю наиболее убедительный голос.
– И правда. Целый день, и ничего не произошло?! Не похоже на тебя, учитывая, что днем ранее ты успела выскочить за первого встречного! А потом также быстро с ним развестись! – голос матери приобретает стальные нотки. Откуда она знает?! Неужели Даниил посмел меня сдать?!
– Прошу, успокойся и объясни, что ты имеешь в виду.
– Я имею в виду то, что твои авантюры прибавляют мне лишних седых волос! А я между прочим еще не такая уж и старая!
– Мам! – не выдерживаю.
– Что мам? Я тебя так воспитывала? Сколько раз говорила: замуж надо выходить только по любви! Нельзя доверять всем подряд! Особенно столичным избалованным мужчинам!
– А может, у нас по любви?! – отвечаю в той же манере. Накипело!
– Ага! Видела я его «любовь» в интернете! И анонс, что свадьба у него на днях. Да вот только не с тобой!
Молчу. На это сказать нечего. Принципиально не смотрю новости и социальные сети, чтобы окончательно не впадать в депрессию.
– Короче, ты сейчас же рассказываешь все, что натворила. Или я приезжаю на первой же электричке и забираю тебя под домашний арест. До тех пор, пока ты не повзрослеешь и перестанешь чудить!
– Давай! Приезжай! – закипаю. – Всегда и во всем Катя виновата! А то, что Катя уже выросла из памперсов и у нее своя жизнь, никого не волнует!
– Это для твоего же блага. У меня всего одна дочь! И я не хочу лишиться самого дорогого в жизни! – меняет тон. Решает надавить на чувства. Манипулирует.
Ну все, крайняя степень! Дальше только слезы и причитания. Кажется, хуже быть уже не может. Или может?..
– Катя, ты проснулась? Доброе утро! Чемодан не собирай, поедешь налегке. На свадьбе у Иоффе дресс-код даже для репортеров. Так что рабочую одежду тебе выдадут, а остальное, что понадобится, купишь по месту. У тебя будут хорошие «командировочные», так что не волнуйся, – громко докладывает дядя, заходя в комнату в самый неподходящий момент. На автомате закрываю пальцем камеру. Действую глупо, по-детски. Все равно что прятать за спиной конфеты, губы-то в шоколаде испачканы! И мама, конечно, всегда обнаруживает то, что я хочу от нее скрыть. Вот и сейчас она узнала голос брата и быстро соображает, что к чему.
– Александр?! Вот так новости. Вот так встреча!
Беспомощно смотрю на дядю, пытаясь найти в его лице поддержку. Но кого я обманываю? Мне уже ничего не поможет.
Но дядя ориентируется еще быстрее, чем мама. Демонстрирует на камеру свое довольное лицо и хмыкает:
– Привет, сестрица. Как жизнь?
– Ничего. Вашими молитвами, – настораживается.
– Рад, очень рад. Я тоже, как видишь, жив-здоров. Если тебе интересно, то вполне неплохо устроился. Могла бы и в гости приехать. Вон Катюха уже гостит. И ты приезжай.
– Спасибо. Обязательно. Как раз за дочерью собиралась ехать. Совмещу, так сказать, «приятное с полезным».
– Это зачем? Она дама взрослая, ну подумаешь, не сказала, что у меня работает. Но ведь какой талант! В меня пошла, острая на язык, пробивная!
Мама бледнеет. Еще бы: она не знала, что я устроилась на работу к дяде. А эта новость для нее еще хуже, чем тайная свадьба с Даниилом.
– За тем, что нечего ей делать в вашем змеином логове! Я, похоже, свою дочь и вовсе не знаю! Оказывается, не с кровиночкой, а с чужим человеком прожила столько лет! Растила ее, душу вкладывала, а она мне в благодарность все фортели выкидывает! Вся в дядю, точно! Такая же хитрая и себе на уме! – цедит.
– Мама! Ну, перестань в самом деле!
– А ты у нас святая! Божий одуванчик! Свою жизнь загубила, хоть Катьке не порть!
Мама замирает от этих слов, шокировано, глядя с экрана. Становится стыдно. Она же на все готова ради меня.
Опускаю глаза.
– Дядя! Не надо так! Мамочка… прости. Я не хочу тебя огорчать!
– Если не хочешь, то быстро собирайся и марш домой!
– Никуда она не поедет! У нее самолет! – снова влезает дядя.
– Какой еще самолет?! – выдыхает мама.
– Заграницу! На свадьбу! Репортаж снимать! Пока ты в своем колхозе сидишь, твоя дочь блестящую карьеру сделает! Ее согласовали в качестве репортера на свадьбе у миллиардера Даниила Иоффе! Если тебе, конечно, это имя о чем-то говорит. А если не говорит, то в интернете посмотри. Такой шанс на дороге не валяется. Я бы сам с удовольствием поехал.
– Вот сам и поезжай! А ее не трогай! – кричит мама. – Катя! Даже не думай ехать на эту свадьбу! Он об тебя ноги вытрет и забудет! А ты будешь слезы лить в подушку всю жизнь. Не связывайся с ним, он обманщик!
– Ну что ты из меня такого тирана-то делаешь, а Лен? Даже обидно… – надувается, видно, приняв на свой счет. Но мама-то не про него, а про Даниила. Дядя Саша пока не в курсе, что племянница – бывшая жена «звезды». И знать ему об этом категорически противопоказано. И пока такая интересная информация не всплыла, нужно покончить с этим разговором. Очевидно, что он не приведет ни к чему хорошему. Только рассорит нас троих еще сильнее. А ведь мы семья. Я даже надеялась, что мама с дядей Сашей все-таки помирятся. Когда-нибудь. Но видно, не сегодня.
Сказать ничего не успеваю. Всеобщее молчание прерывает громкая мелодия домофона.
– Рад был пообщаться, дорогая сестрица. Вынужден откланяться, – не дожидаясь ответа, уходит открывать дверь. Остаюсь с мамой тет-а-тет. Красноречие и запал на выяснение кто прав, а кто виноват, пропадает. Доказывать свою независимость нужно не словами, а делами.
– Катерина, не позорь меня. Не знаю, что у вас за «отношения» с этим Иоффе, но я тебя очень прошу, не лезь на его свадьбу! Особенно в роле журналистки! Это до добра не доведет! – отчаянно требует мама.
– Ладно. Я услышала тебя, – выдавливаю. Мне и самой не очень-то хочется никуда ехать. Сомнения еще сильнее одолевают,
