— Я не знаю всей сути того, что вам привиделось, — задумчиво сказал Гесс, — но страницы предсказаний можно пролистать снова и разобраться в том, что вас ожидает. Даже не только разобраться, но и попытаться изменить будущее. Заманчиво? Только для этого нам снова надо будет вернуться к рунам.

— Куда? — поперхнулся Бурякин.

— К рунам, — усмехнулся Гесс. — Неужели вы и вправду поверили, что бездушный прибор, металлический материальный механизм, сможет послужить вам машиной времени и властвовать над вещами, не слишком материальными?

Растерянность полковника выглядела довольно занятно, и бывший рейхсфюрер по-старчески беззлобно хихикнул. Но глаза его при этом светились таким молодым живым огнём, какой редко встречается даже среди новоиспечённых новобранцев. Бурякин тоже попытался улыбнуться в ответ, но это у него пока плохо получалось.

— Я же не имею доступа к вашим мистическим делам. В советском государстве всякая мистика-идеалистика и вейсманизм-морганизм считаются вещами недопустимыми, вносящими в человеческое сознание панику и антикоммунистические, антипартийные сомнения. А это чаще всего приравнивается к антисоветской трусости и в экстремальных ситуациях наказывается расстрелом.

— Да, я знаком с коммунистической идеологией, — помрачнел Гесс. — Поэтому всегда был антикоммунистом, антисемитом, а сейчас превратился ещё и в закоренелого антифашиста.

— Не может быть! — недоверчиво буркнул Бурякин. — Хотя в ваш полёт к Гамильтону тоже до сих пор плохо верится. Интересно, вы действительно хотели вовлечь Великобританию в войну с Советским Союзом на стороне фашистской Германии?

— Как знать, чего я хотел, чего не хотел? — вопросом на вопрос ответил рейхсфюрер. — Может, чего хотел, то вовсе не зря не получилось, иначе я бы никогда не встретился с вами и не смог бы провести тех работ, над которыми трудился здесь не один десяток лет. Для этого необходимо было действительно отключиться от остального бренного мира и оставить драку за власть людям, жившим только для собственной утробы.

— Вот как?! — полковник в упор взглянул на собеседника. — Вам уже стал известен смысл жизни на этой планете?

— Посидите в заключении с моё, может быть, вам ещё и не такое откроется, — парировал Гесс. — Но пойдёмте в мой подземный бункер. Там я смогу объяснить вам значение девяти важнейших рун, с помощью которых вам удалось в прошлый раз кое-что выудить из подпространства. Кстати, по дороге вы мне подробно расскажете о найденном кладе, если вам это не покажется нетактичным любопытством. Заранее объясняю — это мне необходимо для анализа вашего нейрофизиологического сознания.

— Даже так? — удивился полковник. — Ну, хорошо. Я могу рассказать всё, что с нами случилось, потому что доверяю вам, как никому в жизни ещё не доверял, даже своим родителям.

Собеседники отправились в сторону сопки, на вершине которой был вход в Карасумский муравейник, где трудились отщепенцы внешнего мира, по каким-то критериям не принявшего их в общее человеческое стадо. Хотя жизнь в этом стаде не сулила ничего хорошего даже самым выдающимся стадным баранам.

То, чего достигли отщепенцы-островитяне, казалось сейчас Бурякину намного важнее всяческих достижений народного и даже инородного хозяйства. Если действительно островитяне понимают смысл существования человечества, то, значит, у них уже имеются свои критерии выбора жизненного пути, несмотря на отсутствие связи и доступ к соблазнам остального мира. Да и кто сказал, что сочинённые человеком законы и правила жизни — есть какие-то аксиомы, не требующие доказательств, или новые Божьи Заповеди?!

Недалеко от входа в Карасумский бункер им встретилось несколько островитян, спускавшихся в жилой посёлок. Увидев Гесса с полковником Бурякиным, лаборанты заулыбались и приветствовали гостя как старого знакомого и уже не чужого человека. Признаться, Юрий Михайлович пока ещё не чувствовал в себе какую-то избранность, но простая человеческая радость его оживила. Полковник понял, что в этом мире каждый действительно сам выбирает путь развития. Это может произойти в любом возрасте, в любое время и в любом месте, но посланный в этот мир человек начинает жить совершенно другими понятиями, стремлениями и смысл жизни открывается ему постепенно, с накоплением опыта.

Подземная лаборатория, куда вошли Гесс и Бурякин, на первый взгляд была почти такой же, как во время первого посещения. За рабочими столами в разных концах помещения также работали островитяне-лаборанты, одетые, как и на Большой земле, в белые халаты, а в углу также стоял прибор, с помощью которого в прошлый раз сознание полковника уловило предсказания будущего. Возле прибора на столе в форме креста были размещены девять разноцветных квадратов, на каждом из которых виднелись какие-то замысловатые знаки. На них в первый раз Юрий Михайлович не обратил внимания — мало ли что лежит на столе в чужой лаборатории! Но сейчас он внимательно разглядывал разноцветные квадраты с замысловатыми иероглифами, похожими на буквы китайского или японского алфавита, собранные в одном месте.

— Это и есть те девять рун, которые приводят в действие положительные и отрицательные энергии планеты? — поднял он глаза на рейхсминистра.

— Именно так, — кивнул Гесс. — Это наиболее важные мистические руны, с помощью которых наши предки беспрепятственно общались с богами.

— Зачем же тогда вы сконструировали какой-то прибор?

— Это не просто механическая машина. Это ещё и катализатор, посылающий разрядный импульс вашему сознанию, посредством которого ваш мозг сам находит ту клемму подключения, когда он сможет обозревать прошлое и будущее.

— И управлять силами природы? — не отставал полковник.

— Управление — это уже другая ступень обучения, — отмахнулся Гесс. — Давайте для начала ознакомимся с одной из основ мистики, то есть с важнейшими рунами.

— Хорошо, — кивнул Бурякин. — Что я должен делать?

— Ничего. Просто сидеть, слушать и запоминать то, что вам рассказывает учитель.

Юрий Михайлович ещё раз согласно кивнул, уселся на стул. Достал из кармана кителя походный блокнот и приготовился конспектировать лекцию. Глядя на приготовления «ученика», Рудольф Гесс ничего не сказал, но видно было, что он очень доволен.

— Итак, — начал рейхсфюрер. — Те девять рун, которые лежат на столе перед вами, — буквы древнерусского и скандинавского алфавитов, в которых, помимо фиксированной информации, заключены ещё три важные функции жизни и существования человека. Это гадания, тайнопись и практическая магия. Ведь слово «руна» в переводе на современный язык звучит как «тайна». Даже одно это свидетельствует о древних рунах как о мистических символах, с помощью которых можно научиться управлять положительными и отрицательными энергиями природы. А глубже — перемещением во времени. С этим вы уже знакомы, иначе не пожаловали бы ко мне в гости в очередной раз. Так вот. Руны, пришедшие из Древней Руси в Германию и Скандинавию, состояли из двадцати четырёх знаков. Все руны разделяются на три атта[38]. Первый носит имя богов Фрейра и Фрейи, второй — стража богов Хеймдаля, а третий — бога войны Тора. Причём каждая руна является отражением не только какого-нибудь предмета, а отвечает за черты человеческого характера. Я всё это рассказываю вам потому, что крест из девяти рун, выложенный перед вами на столе, может привлекать либо положительную, либо отрицательную энергию Земли. Вопрос заключается в том, чем занимается человек: колдовством или практической магией.