Тиул легкой тенью перепрыгивал с крыши на крышу. Странно все-таки находиться так высоко и при этом не видеть вокруг деревьев. Стоило подумать о лесе, и на глазах у него выступили слезы. Где-то в глубине души эльф понимал, что поступил правильно, отправившись вместе с Чайи Рыжей Совой, хотя эта часть его души с каждым днем уходила все глубже во тьму. Тиул был эльфом Недремлющей стражи, связанным узами братства с волчьим дубом, и он по доброй воле дал торжественную клятву всеми силами защищать великий лес от Темной Владычицы. Увы, ему никогда не приходило в голову, что клятва может увести его так далеко от дома.

Он перемахнул через проулок, затем припал к крыше: фигуры внизу снова остановились и оглянулись. Тиул замер, как статуя, дожидаясь, пока преследуемые двинутся дальше. Перед его мысленным взором предстал «Черный Шип». Видеть оскверненное тело волчьего дуба было мучительно больно. То, что Джурван сам предложил использовать его рик фаура в качестве мачты, было выше понимания Тиула. Впрочем, в этом мире было много вещей, которые не укладывались у него в голове. На глаза снова навернулись слезы. Боль преследовала его, и пришлось сосредоточиться изо всех сил, чтобы не думать о ней. Этот волчий дуб мертв, но все же какая-то его частица еще осталась в живых. Тиул чувствовал это с каждым вздохом.

Он, как и любой эльф, знал, что серебристый волчий дуб опасный рик фаур, грозящий безумием. Однако теперь он смотрел на это с другой точки зрения. Связь со Встающим Солнцем открыла его разуму пласты бытия, которых редко достигают другие эльфы. Тиул был ближе к естественному порядку, чем большинство других существ. Это пьянило и временами ошеломляло. Он, как мало кто другой, знал, что душа умершего волчьего дуба действительно скорбит оттого, что у него отпилили сучья, обрубили корни, обрезали крону, осквернили его тело железом и заставили служить мачтой вместо того, чтобы должным порядком вернуть его мукта-уллу, Матери-Земле, предоставив ему возможность родиться вновь.

Тиул понимал эту боль. Он чувствовал ее и в Джурване тоже. Их обоих объединяла связь с серебристым волчьим дубом, хотя опыт Джурвана был совершенно иным. Тиул снова задумался о том, зачем они последовали за этими людьми. Он не чуял здесь Темной Владычицы. Но Джурван сказал, что это важно, и потому Тиул преследовал их, как умел только он. Когда будет нужно, он вернет их мукта-уллу.

Группка, несущая тело, снова двинулась вперед, пересекла открытое пространство, где сходилось несколько переулков, и исчезла за углом. Поблизости не нашлось крыш, на которые можно было бы перескочить. Джурван заверещал ему на ухо, и Тиул мягко спрыгнул на утоптанную землю. Он инстинктивно нагнулся зачерпнуть горсть земли, но пальцы коснулись не почвы, а песка. Песок был холодный и странный на ощупь. В нем тоже присутствовала магия, но совсем не похожая на теплую, живую магию Великого леса Хинталанда. Она отличалась даже от магии Эльфии. Песчинки кололи руку. Тиул отбросил песок прочь, выпрямился, беззвучно перебежал открытое пространство и нырнул в непроглядную тьму переулка. Впрочем, эльфийские глаза позволяли ему видеть достаточно.

Это и спасло жизнь и ему, и Джурвану.

Тускло-белый меч вылетел из темноты ему навстречу, целясь в голову. Тиул без труда увернулся от удара и шагнул вперед, крепко сжимая в левой руке деревянный кинжал, оружие, подаренное ему названой сестрой, Встающим Солнцем. Оружие светилось магической энергией, и далекий голос зазвучал в переулке, когда Тиул вонзил кинжал в сердце нападающего. Треск дерева, скребущего по костям, эхом разнесся между домов.

Кисть Тиула пронзила такая боль, как будто в нее вдруг впилась тысяча пчел одновременно. Он невольно выпустил кинжал и отдернул руку. Нападающий в это время издал скрипучий вопль, и капюшон черного плаща свалился у него с головы. Тиул с изумлением уставился в глаза человека, которого он только что убил.

На него смотрел скалящийся череп с вырезанными на нем черными рунами. В глазницах плясали язычки белого пламени.

Тиул отступил на шаг, прижимая руку к груди. Стоящий напротив человек-скелет поднял руку и ухватился за рукоять Тиулова кинжала, который по-прежнему торчал у него в груди. Вспыхнуло белое пламя, такое яркое, что Тиул невольно заслонил глаза. Вскоре плащ на его противнике сгорел и рассыпался пеплом, открыв скелет, похожий на человеческий. Однако это был не человек.

Стоящий перед Тиулом скелет казался собранным из нескольких существ сразу. Эльф повидал достаточно остовов животных, чтобы опознать несколько лошадиных костей. Другие кости были ему незнакомы. Большинство из них потрескались и пестрели сколами. На многих виднелись следы зубов. Вместо мускулов и жил кости скрепляла вязкая черная смола.

Любой разумный эльф на его месте испугался бы. Тиул же был заворожен. Он видел перед собой частицы естественного порядка, собранные воедино и оживленные вопреки природе. Вблизи он чувствовал магию, благодаря которой эта груда костей держалась вместе. Магию древнюю и колючую, как песок.

– Я хочу тебе помочь, – сказал Тиул тихо и заботливо.

Белое пламя по-прежнему горело там, где торчало его оружие, застрявшее между ребрами скелета. Дух Встающего Солнца, рик фаурре Тиула, изо всех сил боролся с огнем. Джурван выглянул из колчана Тиула и забарабанил ему лапками по затылку. Тиул обернулся. На него надвигались еще три скелета.

Тиул улыбнулся.

– Я и вам тоже помогу!

Он рванулся к первому скелету, ухватился за рукоять кинжала и повернул его, заранее приготовившись к боли. Одновременно с этим он правым локтем снизу вверх ударил череп в подбородок. Раздался треск, череп покатился по мостовой. Тиул выдернул кинжал из груди скелета, но тот не упал. Он остался стоять на месте, однако больше не проявлял признаков жизни. Эльф обернулся к трем остальным.

В руке каждый из скелетов держал длинный, кривой костяной меч. Свистящие клинки обрушились на него, неся смерть, однако Тиул грациозно скользнул в сторону, очутившись вне пределов их досягаемости. Левая рука отчаянно гудела, но эльф по-прежнему сжимал в ней кинжал. Правой же рукой он потянулся назад, к колчану, ухватил за шиворот Джурвана и швырнул белку в ближайший скелет, а сам развернулся навстречу двум остальным.

Джурван пролетел по воздуху и приземлился точно на лоб противнику. Скелет тотчас занес меч, собираясь разрубить белку. Джурван отпрянул вбок, а скелет рубанул себя поперек левой глазницы. В черепе образовалась огромная дыра. Джурван нырнул в отверстие. Последним исчез его пушистый хвостик. В глазницах скелета вспыхнуло белое пламя, нижняя челюсть откинулась в беззвучном вопле, и он рухнул на землю.

Тиул шагнул в сторону, уворачиваясь от меча, и наклонился за стоявшим у стены большим глиняным горшком. Эльф подхватил горшок одной рукой и, как дубиной, огрел им по черепу ближайший скелет. Горшок и череп разлетелись вдребезги, и в правой руке у Тиула остался только жалкий черепок. Белое пламя в глазницах черепа тут же потухло, скелет зашатался и рухнул наземь.

Последний скелет, оставшийся нетронутым, занес меч высоко над головой, готовясь нанести удар. Тиул воспользовался тем, что враг раскрылся, бросился к нему и вонзил кинжал и осколок кувшина в обе глазницы сразу. Череп разлетелся во вспышке белого огня. Тиул отступил назад. Обе руки у него онемели и судорожно подергивались. Кинжал и черепок выскользнули у него из пальцев.