В выигрыше от войны, по данным оппозиции, оказался только крупный капитал: монополии обогатились за время Первой мировой на 40 млрд. фр., по другим данным, их доходы только за 1918 г. составили почти 100 млрд.{528}. С окончанием войны крупный капитал развернул борьбу за демобилизацию экономики и промышленности, за дерегулирование, за снятие ограничений на экспорт капитала, за возвращение к свободе торговли и обширному импорту. Правительство с трудом шло на уступки, поскольку эти меры вели к разорению мелких предпринимателей.

Дефицит бюджета покрывался косвенными налогами и налогами на сделки, наносящими удар как по трудящимся, так и по мелкой буржуазии. Раскол между крупной и мелкой буржуазией, правыми и умеренными политическими партиями постепенно углублялся. Для покрытия растущего дефицита, французское правительство обратилось к банку Моргана «всегда готово(му) прийти на помощь ради стабилизации». Однако, когда в 1919 г. настал срок возврата кредита, оказалось, что печатный станок, пущенный для покрытия дефицита, съел почти 3/4 стоимости франка. В течение последующих лет франк продолжал прыгать вверх-вниз. Был момент, когда стоимость франка падала до 1/10 первоначальной стоимости{529}.

В марте 1924 г., в то время как приближалось время оплаты значительной части госдолга, резко вырос дефицит бюджета и рынки отказались от сотрудничества с французским Минфином. Началась паника, и французы кинулись менять франки на доллары и фунты. В отчаянии правительство снова обратилось к Моргану с просьбой о займе в 50 млн. долларов. Эксперты Моргана решили, что этого мало, и предложили удвоенную сумму, но на жестких условиях: золотое обеспечение кредита, повышение налогов, сокращение расходов на реконструкцию и отказ от принятия новых расходных программ. Несмотря на то, что сделка остановила катастрофическое развитие событий и курс франка начал расти, ее условия настолько возмутили население Франции, что на майских выборах правительство пало{530}.

Между тем постоянное обесценивание франка и устранение германского конкурента способствовали увеличению экспорта, стимулировавшего рост производства. Объем экспорта к 1924 г. вырос почти в 1,5 раза, по сравнению с довоенным периодом. С другой стороны, германские репарации позволили Франции осуществить реконструкцию тяжелой промышленности, к которой добавился потенциал высокоиндустриальных районов Эльзаса и Лотарингии, полученных по Версальскому договору. В результате уже к 1924 г. Франция достигла довоенного уровня производства, а к 1930 г. превысила его на 40%. Однако, хотя промышленное производство во Франции выросло с 1920 г. до 1929 г. почти в два раза, ее доля в мировом промышленном производстве снизилась, и она значительно отставала от Англии и Германии.

Промышленное производство и экспорт (в % к 1913 г.), торговый баланс (в %), золотой стандарт (в % от номинала) Франции

Отличие Франции от других великих держав заключалось в значительно меньшей емкости внутреннего рынка, что было связано с чрезвычайно высоким удельным весом мелкособственнических слоев. Французское сельское хозяйство, со времен Великой революции давшей крестьянам землю, в виду малоземельности оставалось полунатуральным, низкотоварным. Аналогичная ситуация складывалась и в городах, где преобладало в основном мелкое промышленное производство, особенно в таких специфических для Франции отраслях легкой промышленности, как производство модного платья, предметов роскоши и т.д. Отставание в промышленном производстве Франция компенсировала своей активностью в банковском деле, что придавало французскому корпоративному капиталу ростовщический характер. Так, в 1929 г. доход от промышленности составил 10,5 млрд. фр., а от ценных бумаг — 28,3 млрд.{531}.

При этом французские капиталы охотнее вкладывались не в отечественную промышленность, а за рубеж. Малейший намек на кризис немедленно вызывал бегство капиталов{532}. Наглядным примером в данном случае, был период 1924–1926 гг. Правительство Франции ничего не могло с этим поделать (тогда за 22 месяца сменилось 10 министров финансов)[64].

Ситуация резко ухудшилась в 1926 г., когда Франция была вынуждена подписать соглашение о выплате военных долгов США. До этого выплата долга Францией союзникам не рассматривалась всерьез. Ее считали не более чем моральным обязательством. В бюджете 1925 г. расходы на выплату военного долга не были запланированы{533}. Подписание соглашения о выплате долгов привело в том же году к падению кабинета Э. Эррио. В июле 1926 г. франк стоил 1/5 доллара по отношению к 1918 г., в то время как оптовые цены ежемесячно росли почти на 15%. Французы вновь спешно выводили капиталы за границу.

В этот момент к власти пришло твердое правоцентристское правительство Р. Пуанкаре. Его политика сводилась к возврату крупных капиталов, бежавших за рубеж, путем стабилизации франка. С этой целью он внезапно снизил налоги с богатых и поднял пошлины на потребительские товары массового спроса. Реакция рынка была поразительной:

Капитал хлынул обратно во Францию. Французский банк принялся в большом количестве печатать франки. Иностранные резервы банка невероятно разбухли. Всего за четыре месяца франк набрал свой вес, после чего остановился и с незначительными колебаниями оставался незыблемым в течение последующих 10 лет. Франция вернулась к золотому стандарту на основе курса франка, установившегося de facto. В 1926–1929 гг. Франция имела бездефицитный бюджет, стабильную валюту и … отрицательный торговый баланс{534}.

Успеху консервативной политики Пуанкаре в немалой мере способствовала очередная американская помощь. В августе 1926 г. генеральный агент по репарациям П. Гилберт заключил с французским президентом Р. Пуанкаре сделку, по которой в первые три года выплаты военного долга Франции Америке вычитались из более крупных германских репараций Франции{535}. В свою очередь, американские кредиты Германии, по плану Дауэса, обеспечили последней возможность выплаты этих репараций Франции.

Указывая на причины успеха своего наследника на посту премьер-министра, Э. Эррио в этой связи отмечал: «Я лишний раз убедился в том, как в трагические минуты власть денег торжествует над республиканскими принципами. В государстве, являющемся должником, демократическое правительство — раб»{536}.

Структура экономики Франции предопределила форму кризиса, в которой она оказалась в результате Великой депрессии. Во-первых, представители верхушки финансового капитала и миллионы держателей ценных бумаг, в том числе обширный слой рантье, препятствовали обесценению валюты. Во Франции и в годы кризиса сохранялся золотой стандарт, тогда как от него отказались и Германия, и Англия, и Соединенные Штаты. Высокий курс национальной валюты обвалил французский экспорт. Во-вторых, меньшая емкость внутреннего рынка приводила к очень медленному рассасыванию товарных запасов. В-третьих, строгий таможенный протекционизм и последующая девальвация франка повлекли за собой резкий рост цен на внутреннем рынке, дополнительно снизив его товарную емкость{537}.