— Так вот, — продолжила я минутой позже. — Положим, они не пускают в клубы животных, но кто посмеет отказать женщине с ребенком?

— В Англии конца девятнадцатого века? — скривился кот. — Да запросто! Борьба за равноправие женщин здесь еще толком и не начиналась. А если и началась, то была полностью проигнорирована мужчинами. Вспомни романы Элизабет Гаскелл и сестер Бронте.

— Я думала, ты не читаешь женские романы, — сощурилась я.

— Я читаю классику! — поправил Профессор.

— А мне идея нравится, — взял мою сторону Алекс. — Собирайся, напарник, настал твой звездный час.

Мы свернули в сторону портовых лавочек, выбрав магазин «Ткани и готовые платья». Полчаса спустя укутанный и запеленатый кот в детском чепчике смотрел мне в глаза с молчаливым обещанием кровной мести.

— Нужно ему еще пустышку сунуть для большего сходства, а то какой-то волосатый получается младенец.

— Прикрой его платком, — посоветовал мой муж.

Я так и сделала, после чего злобный Пусик стал походить на арабскую женщину-террористку.

— Ну зато шерсти меньше видно, уже компромисс, — удовлетворенно констатировал Алекс. — Вперед, удача улыбается храбрым!

Подозреваю, что теперь кот будет мстить нам обоим, но отвлекаться на ерунду времени не было. Мы прыгнули в кеб, который по ужасным лондонским пробкам довез нас до здания Охотничьего клуба. К сожалению, и туда нас тоже не пустили, сославшись на то, что наших имен нет в списке постоянных посетителей. Пришлось извиниться и уйти, а в придачу тот же швейцар, деликатно задержав моего мужа за плечо, тихо прошептал ему:

— Сэр, это, конечно, не мое дело, но младенец совсем не похож на вас.

— Неужели? — проскрипел зубами командор.

— Да-да, сэр, хотя, если приглядеться, то и на молодую леди тоже. Я бы на вашем месте сдал его куда-нибудь в приют и попробовал завести нового.

— Спасибо, друг мой. — Алекс положил в ладонь швейцара полсоверена и уточнил: — А не заходил ли сегодня наш друг полковник Себастьян Моран?

— Он был здесь вчера утром, сэр, ушел в обед. Если позволите, сэр, ваш друг был не совсем трезв.

Я побыстрее оттащила супруга, пока этот говорливый тип не посоветовал ему сдать в приют и полковника Морана, а нам завести нового друга.

— Идемте уже к Холмсу, — тихо прорычал кот из пеленок, потому что у нас все равно ничего не получалось.

Поскольку от Охотничьего клуба до Бейкер-стрит было не так далеко, мы пошли пешком. О чем я по сей день жалею. Да и какая нормальная женщина смогла бы выслушивать столько гадостей про своего «ребенка»…

— А вашему малышу не помешала бы бритва!

— Вы не туда его несете, мэм, зоосад в другом конце города!

— Леди, я работаю импресарио в цирке Барнума, готов дать гинею, если вы позволите вынести вашего младенца на арену!

— Мама, мама, посмотри, какая красивая леди с такой страшной обезьянкой!

— Вызывайте полицию, это существо в пеленках шевелится! Есть еще в Лондоне храбрые мужчины с пистолетом?

О чем в этот момент думал наш котик, спрашивать не хотелось чисто из соображений личной безопасности — когти у него все-таки острые.

На Черч-стрит дорогу нам перегородил уличный мальчишка.

— «Таймс»! Утренняя «Таймс»! Оставшиеся номера! «Что перед сном пьет королева?», «Британия и Россия! Гречка против овсянки!», «Немецкий канцлер любит военные марши!», «Новое средство для роста волос! Уникальный эксперимент на бильярдном шаре!» Купите газету, сэр!

— Держи. — Алекс кинул разносчику газет два пенса, и тот побежал дальше, забрав монетку.

Командор на ходу развернул «Таймс», и нате вам, на передовице была наклеена широкая полоска бумаги с надписью: «Мистер Холмс ждет вас через пятнадцать минут».

— Нехило, — восхитились мы.

И действительно, мы дошли до знаменитого дома на Бейкер-стрит не более чем за пятнадцать минут прогулочным шагом. Согласитесь, не восхищаться этим человеком было просто невозможно…

Мы поднялись по ступенькам и нажали кнопку звонка. На этот раз миссис Хадсон открыла почти сразу и с более радушным выражением лица:

— Проходите, господа, мистер Холмс будет рад вас видеть. У него редко бывают гости из России.

— Что, от нас пахнет водкой, мы носим бороды, обуты в валенки и держим в руках балалайки? — не выдержав, фыркнула я. Сказывалась усталость после пешей прогулки, неудача во всех начинаниях, да и перекусить толком мы нигде не успели, завтрак не считается, он был слишком давно.

Вместо ответа она окинула нас ласковым взглядом и полюбопытствовала:

— А правду говорят, что в России по улицам ходят медведи и все русские любят играть в снежки, а потом ими же и закусывать такую страшную вещь, как samogon?

— А вы его пробовали?

— В свое время я жила в Ирландии, там пьют с трехлетнего возраста. Но русский samogon — это нечто! Портовые моряки говорят о нем с уважительным придыханием. — Миссис Хадсон наклонилась ко мне и тихо прошептала на ухо: — Может быть, в следующий раз вы захватите для меня бутылочку?

Я что-то прорычала сквозь зубы, но мой муж поторопился поскорее увести меня наверх. Судя по накрытому столу, Холмс и Ватсон как раз собирались приступить к ланчу. На столе стоял чай, сахар, сливки, печенье и джем.

— А-а-а, вот и наши русские друзья! — Великий сыщик приподнялся, жестом указывая нам на свободные стулья. — Вижу, вы получили мое послание.

— Да, это было оригинально, сэр, — сдержанно сделал комплимент Алекс.

— Я вижу, вы ходили в Индийский клуб? Наверняка надеясь застать там полковника Морана, не так ли?

— Как вы узнали?

— Я тоже там был, с той же целью, и меня тоже не пустили. Помните одноногого моряка со скрипкой? Это был я. Ха-ха-ха! А ведь вы, сэр, еще кинули мне монетку за ужаснейшее исполнение народной песенки…

Наверное, у нас троих заметно вытянулись лица.

— Вы так же изумлены, как обычно Ватсон. Потом вы отправились в Охотничий клуб…

— Позвольте спросить? — не выдержала я. — Так та торговка яблоками… это тоже были вы?

— Нет.

— Тогда, значит, хромой почтальон?

— Нет.

— Толстая леди в кринолинах, с прыщом на носу?

— Нет.

— Подозрительная ломовая лошадь в упряжке?!

— Нет.

— Тогда кто? — сдулась я.

— Я был швейцаром, — признался Холмс.

— В клубе?! — удивился Алекс.

— Нет, в отеле по соседству. Но мне было вас отлично видно.

— Блин горелый! — не сдержался котик. — Никогда не доверял швейцарам! Как же лихо вы нас провели…