- Ну, чего стоишь? Одевайся.

Руслан держал меня за руку весь путь с седьмого этажа до собачьей площадки. Держал, гладил ладонь большим пальцем и молчал.

- Юль, - наконец заговорил он, когда Жорик-Вермут сделал свои дела, и с разрешения Руслана, помчался бегать кругами по лужайке. – У меня к тебе необычное предложение, но с таким подкатом мне не к кому обратиться.

Сердце подпрыгнуло и забилось быстрее. Ясно же, что при всем обилии девушек вокруг зверя, я ему ближе и дороже. Пока. Но все равно!

- Какое?

- Тём сказал, что проговорился еще в первый день тебе про Елагина…

- Про Елагина? – перебила я. – Нет, ни про какого Елагина он не говорил.

Ермаков нахмурился и переспросил:

- А про кого он тебе рассказал?

- Про тебя, - тише ответила я. – Про то, как ты убил свою жену.

На последнем слове голос меня окончательно подвел. Я конечно дорога зверю, но не настолько же, чтобы оставить теперь в живых?

- Про жену? – настороженно переспросил он. – Убил? Что-то еще интересное он рассказал?

Я отвела взгляд, уже боясь закладывать Тёму. С другой стороны, он же брат!

- Только не убивай его!

- Не уверен. Чувствую, это у меня в крови.

- Пожалуйста, Рус? Он ничего плохого не хотел, только предупредил держаться с тобой аккуратнее, не выводить из себя и все такое.

- Ого. То есть, я еще не знаю всё, на что ты способна?

Я улыбнулась, уловив заигрывающие нотки в голосе Ермакова.

- Могу быть очень сдержанной и воспитанной, - улыбнулась я, прижимаясь к груди Руса. – Но ты мне все равно расскажи, кто такой Елагин и почему ты его боишься.

- Я его не боюсь, но это не отменяет факта, что он угрожает.

- Но не тебе, а девочкам? – что-то не срасталось во всей этой истории.

Как какой-то мудак мог так запросто угрожать детям Ермакова?

- Так убей его! – сразу пришло в голову решение.

- Не могу, - тяжело вздохнул Ермаков. – С кем тогда останутся дети, если меня посадят?

- С Тёмой, - неуверенно предположила я.

- Тём студент. Ему самому нянька нужна.

- Со мной? – предложила.

Что  я, не справлюсь пару лет? Легко. Почти полмесяца держусь и все нормально.

Но прищур зверя мне не понравился.

- Интересное предложение. Вот только пока ты им чужая тётя, никто тебя и близко не подпустит. Зато если изменить это положение, то и убивать Елагина не придется. Юль, выйдешь за меня замуж?

Ну, чего-то подобного я ожидала. Но одно дело ожидать, другое, получить настоящее предложение!

- Да, - прошептала я, утопая в темном взгляде Ермакова.

- Спасибо, Юлька, та не пожалеешь. Как улажу проблему с Елагиным, так сразу тебя отпущу, - со вздохом облегчения, обнял меня Руслан, а я почувствовала беспокойство.

- В смысле, отпустишь? Куда? Зачем?

Он разжал руки и криво улыбнулся.

- Я прекрасно понимаю, что для тебя найдется жених получше. Папа постарается. Так что, больше, чем на оговоренное время не претендую.

Меня словно в бассейн с холодной водой толкнули. Некоторое время я могла только открывать и закрывать рот, не в состоянии что-то высказать.

- Получше, значит? – наконец выдавила я, справляясь с желанием закричать ему в лицо. – Заботишься обо мне, значит? Как трахать – так нормально. И ты хорош, и я подхожу. А как жениться – папочка найдет получше? Пошел нахрен, Ермаков. Понял?!

Я развернулась и быстрым шагом пошла прочь от зверя, из-за слез ни черта не видя. Но и слёз он моих тоже не увидит. Не дождется. Обуховы не плачут!

Вот козел! Бегала возле него как дура, уговаривала! Я ведь реально обрадовалась, когда он сделал предложение. Это первое мое предложение было!

Конечно, я немного не так себе его представляла. Не на собачьем дворе ночью, а на лыжном курорте, или во время отдыха на острове, где-нибудь на белоснежном песке закрытой бухты. Хотя можно и на яхте во время заката… Или банально, за ужином в самом респектабельном ресторане, где блогеры и тусовщики сразу же разнесут новость по интернету «Обухова замуж выходит», «Вот такенное кольцо», «Охрененная партия!».

Но ничего этого не было. А охрененная партия окончательно испортил свой выход.

Временное предложение! Нормальный вообще?

Он перехватил меня за локоть и дёрнул.

- Стой же, ору!

- Пусти, - прошипела я, пытаясь вырваться.

От злости слёзы уже высохли. Зато нереально хотелось отомстить уроду.

- У тебя все временное! Потрахаться – до нового года, замуж – пока проблемы не решишь, жена – до третьего ребенка, потом в окно выбросишь. Пошел к черту! Не буду тебе помогать. Ты не достоин своих детей. Они же тоже для тебя «временно»? Исполнится по восемнадцать и нахрен? Вон из дома?

Руслан переменился в лице, но я и била его словами, чтобы обидеть. Сейчас мне было его ни капельки не жаль.

- Елагин. Это он убил их мать, - глухо сказал он.

- В смысле? – опешила я. – А зачем ты взял на себя его вину? А почему посадили его, а не тебя? Зачем ему твои дети, я не понимаю!

- Это его дети. Прости. Я их опекун. А Елагин убил их мать, мою сестру. Теперь вернулся, чтобы забрать девочек.

Я выругалась, не в состоянии по-другому выразить чувства. Из курса семейного права в универе, на примере рассматриваемых ситуаций, я помнила, как сложно в суде представлять и отстаивать права ребенка.

- Это меняет дело, - сухо сказала я, потом вздохнула.

Есть ли у меня выбор? В принципе, да. Могу развернуться и уйти. У Ермакова сейчас такой ворох проблем, что ни обо мне, ни об отце он еще долго не вспомнит. Но я не могла его бросить. Именно потому, что вдруг он обо мне больше и не вспомнит? Зато любое упоминание Обуховой будет отзываться в его памяти предательством.

А Обуховы никогда не предают!

- Я согласна.

Рус молча обхватил меня, прижал к себе и поцеловал. Обратно мы возвращались также молча, каждый погруженный в свои невеселые мысли.

Вот по идее, уйти бы в свою спальню и хлопнуть перед его носом дверью. Чтобы знал, скотина, что с девушками так поступать нельзя. Но ведь я только что согласилась стать его женой. И что же, мне полгода терпеть и не трахаться с ним из принципа? Гордость тут не помощник. Мне нужен другой план.

Например, наоборот трахаться и показать себя образцовой женой. Через полгода он привыкнет и сделает мне настоящее предложение.

Я улыбнулась. Господи, да я с ума сойду, если не сделает! Не могу я разводиться. Я должна стать его единственной.