Странно, но раньше, когда я брала, как только мне захотелось, я не думала о чувствах того, кого принуждаю. Даже забирая Ермакова, я думала о себе, о том, что или получу от него то, что хочу, или проучу, чтобы знал, как с девочками моего круга разговаривать.

Ведь я не думала о последствиях, не думала, что может чувствовать Руслан, находясь в клетке моей кухни. А теперь я понимаю. Убить. Убить урода за то, что просто покусился на мое личное пространство!

Елагин тяжело пыхтел мне в шею, пристраивая свой скромный членчик в меня.

Господи, я его даже не замечу, но почему же так выворачивает от мерзости?

В этот момент кто-то со всей дури ударил в дверь, но та не поддалась, зато Елагин остановился в миллиметре от меня.

- Какого…

Со второго удара, пожестче, дверь слетела с петель. Я видела, замок то выдержал, а петли нет.

На пороге стоял красный и злой, как черт, мой любимый зверь! Сверкал щелками глаз и рычал что есть мощи:

- Руки, ублюдок, от нее убрал!

«И член, член свой от нее убрал!» - повизгивало у меня что-то внутри от восторга, но при этом накатила вдруг такая слабость, что стоило Елагину от меня оторваться, как я тут же поползла по стене вниз на слабеющих ногах.

- Русик! – протянула я, чувствуя, что именно в такие моменты теряют рассудок от счастья.

Он пришел! Он нашел! Теперь он на мне женится, и я хрен дам ему развод.

Я ругался с Обуховым до последнего.

- Нахрен нам карета?

- У меня единственная дочь замуж выходит! Карета будет!

Я закатил глаза, а будущий тесть продолжал:

- Эх, жаль всё так спешно, Царицыно снять не успеем. Узнавал, там всё забронировано, даже через своих не получилось сдвинуть график. Значит, ЗАГС на Кутузовском будут.

Я обреченно кивнул. Предполагал, что мы с Юлькой скромно распишемся, проведем вечер в кафе, потом завалимся в мой номер в отеле… Но у ее папаши были грандиозные планы сделать дочери сказку!

- Тут и тут движение перекроют, я позвоню.

- Зачем?

- Дык карета, лошади, все дела. Как ты мою принцессу в пробке представляешь?

- Никак.

- Вот и я о том. Пусть в другом месте в пробке стоят, а она на карете, с четверкой запряженных лошадей… Так, фотографы и видеосъемка с меня.

Я в очередной раз кивнул, пока Обухов не начал перечислять, что предстоит сделать мне. Тут пришлось записывать, чтобы не забыть.

- Ресторан берем у Заславского…

Я скривился.

- Зачем? Там тоже бронь на полгода вперед, даже столик на вечер выбивать с боем приходиться. Давай в клубе. Снимем этаж…

Тесть нахмурился.

- Ну хорошо, можем снять весь клуб. Сколько с вашей стороны приглашенных?

- Вечер у Заславского, - закрыл обсуждение Обухов. – Мировая звезда кулинарии. Мишлен, все дела. Только там. А то Юльку засмеют потом.

- Ну пусть, - махнул я. – Заславский, так Заславский.

- Вот и договорись. У тебя самого то кто?

- Только семья, маму привезу, Олега с семьей приглашу.

- Человек десять?

- Примерно.

- Ага, ну и с моей стороны двадцать. Значит всего на тридцать человек.

Тут я усмехнулся.

- Не очень скромно для принцессы?

- В узком кругу, - серьезно отрезал тесть. – Потом забубеним фото на первую страницу в эксклюзиве. Если Юльку не напечатают на этих их глянцах – она с меня с живого не слезет.

А может без глянца? Я вдруг подумал, что по-хорошему, надо было поговорить с козой в части афиширования свадьбы. Все же, когда мы разойдемся, по ней это ударит сильнее. Вторую свадьбу точно будут сравнивать с нашей. Зачем ей это?

- Юлька наоборот хотела поскромнее свадьбу. Не на публику, - решил я подрезать крылья папаше.

- Юлька? Поскромнее? Мы о моей дочери сейчас говорим?

Я понял, что все же придется беседовать с ней. Но до самой свадьбы так и не получилось. Не смог я завести разговор о будущем разводе, когда она с таким воодушевлением носилась по городу в поисках платья для себя и девочек, ювелирки, открыточек…

Да пусть в конце концов оторвется и сыграет свадьбу как хочется. И пусть наша свадьба будет лучшая, чтобы с другим у нее хер такое вышло. Да, пусть сравнивают потом в глянцах наши свадьбы и с завистью вспоминают нашу с Юлькой.

В общем, я набрал Обухова  и дал добро на все излишества. Утвердив эстрадных звезд и порядок их выступления, одобрив ведущих и прочие развлекательные номера. Судя по списку, одного вечера для всей этой программы будет мало.

А еще, глядя на невесту и невольно поддаваясь общей предпраздничной нервозности, я заражался торжественностью события. Меня невольно подводило к тому, что я делаю важный шаг в своей жизни. Наблюдал за девчонками и не мог уже отделить их друг от друга и от себя.

Когда это произошло, что Юлька стала частью нас? Частью меня?

Ночью, перед свадьбой, я долго не мог заснуть, скучая по ее горячему телу рядом. Хотелось бы обнять, прижать, стиснуть до недовольного ворчания. Зацеловать в губы упрямую козу. Без нее было тоскливо. Без нее все вернется на привычный круг забот о семье и рабочих проблем. А Юлька…

Она для меня стала потрясением. Праздником. Локальным ураганом Ермакова-старшего. И младшего тоже, и я не про брата. Я никогда еще не бежал домой с таким желанием открыть дверь и обнять девчонок и козу. Никогда не ждал ночи, чтобы как мальчишка закрыться в спальне и показать Юльке высший пилотаж.

Понятно, что она звездень и замашки у нее порой царские, но без всего этого не было бы Юльки. Было, но уже не та. И неизвестно, заметил бы я другую.

Утром для поднятия тонуса я вэсе же спустился в бассейн и сделал пчару кругов. Дежурно улыбнулся девочке-администратору, ощтмечая ее скорее профессиональным взглядом, смог бы я ее ппристроить иди нет, и даже не примеряя к себе. Поднимаясь на лифте в номер, удивился, что с момента, как коза посадила меня в клетку, я в принципе перестал реагировать на девочек. Они окончательно стали материалом для работы, не больше. И тогда больше стала понятна привязанность и собственная реакция на Юль-Андреевну.

Я усмехнулся, поправляя галстук-бабочку на смокинге. На Юльку я торчал, и хер поймешь теперь, из-за нашего ли специфичного знакомства, или это судьба?

Как раз взял телефон, чтобы предупредить мать о выходе, когда он завибрировал в моей руке.

Глеб?

- Да?

- Руслан-Лесандрыч, а невеста у вас?

По позвоночнику зазмеился холодок, поднимая дыбом каждый волосок на коже от предчувствия