В конце концов, на восемнадцатый день моего вынужденного лечения, на пороге моей палаты снова появился Емельянов.

— Вижу, на поправку идёте? — поздоровавшись начал он сразу с главного.

— Я бы сказал, что уже здоров как бык, но врач почему-то всё ещё меня держит взаперти, может хоть вы на него повлияете? — с улыбкой предложил секретарю райкома я.

Тот в ответ строго погрозил мне пальцем.

— Нельзя так халатно относиться к собственному здоровью, товарищ Филатов. Вы и так отказались от отдельной палаты, а ведь кто знает, может быть в ней ваше выздоровление шло бы быстрее.

Мне не хотелось с ним снова спорить по этому поводу, так что я тактично промолчал. Он же, сделав многозначительную паузу, продолжил говорить:

— К слову, ваш врач уже сообщил мне о том, как вы рвётесь обратно на работу.

— Именно так, товарищ Емельянов. Вы сами знаете, что у нас сейчас запускается важный высокотехнологичный проект. И моё желание лично контролировать ход работ вполне объяснимо.

— На этот счёт можете не беспокоиться, — улыбнулся он мне, — я лично держу руку на пульсе и не позволю никому сорвать ваши планы. Да что там говорить, планы всего района.

Как же технично он подмазался к успехам Нового Пути. Впрочем, я не против. Гораздо лучше, когда секретарь райкома заинтересован в успехах и проектах колхозов под его юрисдикцией, чем когда излишне пассивен в стиле «как бы чего не вышло», а то и вовсе вставляет палки в колёса.

— В любом случае, полностью спокоен я буду только, когда окажусь у себя на рабочем месте.

— Непременно окажетесь, — заверил он меня, — примерно через две недели.

— В смысле? — не понял я, — какие ещё две недели? Я тут и так восемнадцать дней потерял.

— Ну вот. Через два дня вас выпишут, а потом вы поедете в санаторий. В Ялту. Поправите здоровье, чтобы уж совсем ничего не беспокоило. И с новыми силами вернётесь в Новый Путь.

Я активно замотал головой.

— Нет, нет и ещё раз нет. Это совсем не входит в мои планы. Спасибо за заботу, но вынужден отказаться.

Емельянов тяжело вздохнул:

— Вы не поняли, Филатов. Это не обсуждается. Билеты уже куплены. Путёвка оформлена.

— Отправьте кого-нибудь другого! Николай Петрович, я правда вам благодарен, но вы же понимаете, как важно мне вернуться на работу!

Я очень надеялся, что он передумает, но тщетно.

Секретарь райкома подошёл ближе и, понизив голос, ответил:

— Сан Саныч, помимо здоровья, есть и другие причины. Виновников в вашей аварии пока так и не нашли. Если у вас есть недоброжелатели, то будет лучше, если вы на какое-то время пропадёте с радаров и не будете искушать их на вторую попытку покушения. Я уже молчу про то, что докладу вашего комсорга тоже не помешало бы посильнее остыть.

От таких слов я даже немного опешил. Вот уж не думал, что Емельянов так сильно беспокоится за мою жизнь и карьеру. Но в его словах была доля истины. Кроме того, я понял, что в этом своём решении он не отступит.

С другой стороны, может всё не так уж и плохо? Ялта в это время была чудесным местом. Возможно лучшим курортом советского союза. Грех не побывать в местных санаториях во временах их рассвета, да ещё и в самый горячий сезон.

Раз уж этого всё равно не избежать, буду наслаждаться возможностью.

Антоненко не знал как лучше доложить Кулагину обо всём, что происходило и происходит под Калугой. Сам он эпитета точнее, чем «Цирк» подобрать не мог.

Стоило ему приехать, как уже второй раз всё шло наперекосяк. Никак не получалось ухватить посильнее этого Филатова, чтобы как следует приложить.

А теперь ещё и эта непонятная авария, после которой копать под председателя Нового Пути, значит привлекать к себе слишком много внимания.

Возвращаться же без каких-то серьёзных успехов не хотелось. Но Кулагин позвонил сам:

— Что ж вы скромничаете, Василий Дмитрич, — бодрым, а главное довольным голосом, начал Дмитрий Антонович, — я смотрю у вас почти получилось кардинально решить проблему. Но даже так неплохо, а? Как говорится: кот из дома, мыши впляс.

Антоненко сначала не понял о чём речь, а потом до него дошло. Это что же, Кулагин думает, что это всё он организовал? Пока Василий Дмитрич молча обдумывал положение, начальник продолжил:

— Ну а мы мышкам-то поможем. Поспособствуем бардаку, так сказать. Ладно, давай. Жду тебя в Москве. Не телефонный разговор, всё же.

— Еду, товарищ Кулагин, — решил не развеивать его заблуждения, Антоненко.

Глава 15

Вернувшись в Москву, Антоненко первым делом отправился к Кулагину. Тот уже ждал его в своём кабинете, да ещё и практически накрыв на стол. Во всяком случае хорошая выпивка и деликатесная закуска к разговору прилагались.

С этого и начали. Кулагин с порога предложил Василию Дмитричу обмыть хорошие новости. А уже после начал рассуждать.

— Рисковый ты человек, Дмитрич. Но верю, что ты всё сделал по уму и не подставился почём зря. Тем более, зная, что рискуешь ты один.

— Конечно, — поспешил заверить его Антоненко и даже не соврал.

Он не подставился, как минимум, потому, что ничего и не делал.

— Но больше такие жёсткие методы использовать не нужно. Да и вообще, уверен, что настало время Филатову упасть. Парень замахнулся на кусок больший, чем может откусить…

Кулагин бы в благодушном и болтливом настроении. Он выпил ещё до прихода Антоненко и теперь пространно рассуждал о том, что молодые, они все инициативные, но совсем не понимают жизнь, что инициатива наказуема, и, что для того, чтобы по-настоящему контролировать общество людей, пусть даже и небольшую деревню, нужно иметь большой опыт управленца, а потому ничего хорошего у Филатова уже не выйдет. Он вернётся через месяц в совсем иной колхоз, нежели тот, который оставил. А, к тому же, сам Кулагин уже позаботился о том, чтобы назначение на место участкового получил человек верный ему до мозга костей и заряженный на то, чтобы максимально усложнить жизнь председателю Нового Пути.

Антоненко слушал это и понимал, что то, что он видел в области несколько расходится с представлениями Дмитрия Антоновича, но перебивать и уж тем более переубеждать его в чём-либо не пытался. Наоборот, с удовольствием поддакивал, налегая на закуски и предвкушая новое назначение.

Медленно шагая по железнодорожному вокзалу, я направлялся к поезду. Всё, что взял с собой — это маленький чемодан с вещами. Вокруг поезда столпились люди с куда большими объемами багажа, а я