- Богдан, пора, - кладу ладонь на мальчишеское плечо.

- Иду, - кивает, а сам вновь пожимает парням руки.

Мы выезжаем уже ближе к обеду. Дорогу прилично занесло снегом, а городская техника еще даже не выдвигалась чистить эти завалы.

- Все хорошо? – интересуюсь, чтобы развеять молчание и сложившуюся неловкость.

- Отлично. Нам долго ехать?

- Около часа, если без пробок.

Часть зимних каникул мы с Богданом проводим в Европе, приходится обналичить деньги, которые я откладывала на новую машину, чтобы заплатить за тур и быстрое оформление виз.

В первый учебный день нового года я очень долго торчу перед зеркалом. Убираю волосы, переодеваю несколько платьев подряд, в итоге останавливаясь на черном миди, идеально севшим по фигуре, и белом удлиненном широком жакете с угловатыми плечами.

- Доброе утро, - разливаю чай по кружкам и ставлю на середину стола тарелку с сырниками.

- Доброе, - Богдан садится напротив, нюхает завтрак, - вкусно.

- Ты даже не попробовал.

- Я и так знаю, - отмахивается.

- Богдан, сегодня твой первый день в лицее, и я хочу пожелать тебе удачи.

- Бл-г-д-рю, - отвечает с набитым ртом, делая глоток чая, - спасибо.

- Это хороший лицей. 

- Я все равно не понимаю. Я мог бы учиться в обычной школе.

- Нет, Богдан. Знаю я тебя, ты там всю школу вверх ногами поставишь без меня. Поэтому, если ты будешь постоянно перед глазами, мне будет спокойнее.

- А может, я им не подойду?

- Ты круглый отличник, не придуривайся.

- А деньги?

- Для детей учителей у них есть небольшая материальная поблажка. Если ребенок соответствует их уровню знаний. А ты соответствуешь. Кстати, послезавтра будет тест на проверку знаний, и только попробуй провали его.

- А если будут сложные вопросы?

- Богдан.

- Ладно, ладно, напишу я тебе этот тест. На-пи-шу.

- Вот и хорошо. У тебя сегодня есть тренировка?

- Ага, - продолжает жевать, - слушай, а почему тест не в начале года?

- Он для большинства обучающихся. Для кого-то это шанс попасть под эту программу и не оплачивать это полугодие, а для тех, кто хочет поступать в заграничные университеты, возможность начать проявлять себя. Наш лицей сотрудничает с университетами Лондона, Берлина, Оттавы.

- Нормально так.

- Ты поел?

- Ага.

- Тогда поехали. Еще не хватало опоздать в первый день.

- Поехали.

Всю дорогу до школы я говорю. Много, с улыбками, хочется, чтобы мальчик чувствовал себя комфортно, не боялся. Новые люди, знакомства - это всегда сложно.

На парковке несколько раз пытаюсь поправить галстук, который Богдан просто накинул на свою шею, не удосужившись затянуть, правда, все мои попытки он изящно игнорирует.

- Ни пуха тебе, - целую в щеку, быстро стирая с нее бледно-розовую помаду.

- К черту.

- Я пошла. Тебе на второй этаж.

- Ага.

Иду в противоположною сторону, несколько раз обернувшись за свою спину. Богдан только дошел до ступенек, огляделся, дернул ручку двери и, убрав руки в карманы, зашел внутрь. Я успела лишь ненадолго вздохнуть с облегчением,  потому что на большой перемене меня ждал сюрприз. Нас обоих вызвали к директору, меня туда позвали не только как завуча, но и как маму провинившегося ребенка, который устроил драку в первый же день.

Доронин

Новая должность. Должность, с которой на твои плечи сваливается груз проблем и обязательств. Время начинает идти чуть быстрее, молниеносно переходя на бег. Делаю глоток свежезаваренного кофе, принесенного моей новой ассистенткой, и отодвигаю чашку в сторону. Взглянув на часы, поправляю галстук и собираю совещание. Час головомойки подчиненным, куча бумаг и подписей после, выездная проверка, ресторан, быстрый ужин, а за окном уже вовсю буйствует весна. В этом году все пролетает мимо меня, личная жизнь в первую очередь. Слишком много дел, плюс бизнес – официально не мой, но тотальный контроль осуществлять приходится. Схемы с госбюджетом, инвестирование в свои же компании, оформленные на подставных лиц и с недавнего времени зарегистрированные как государственные. Приумножение капиталов на безбедную пенсию нескольких поколений вперед.

К субботе чувствую себя роботом, все делается исключительно на автомате. Откинувшись в кресле, долго верчу в ладонях телефон и набираю Маринку, мы не виделись несколько месяцев, она, наверное, была рада освободиться от моего присутствия, а у меня просто физически не было возможности даже на краткосрочную встречу.

Она долго молчит. Я слушаю гудки, набираю вновь.

- Да, - раздается слегка резковато, - подожди секунду, - она отводит телефон в сторону, что-то кому-то объясняя на повышенных тонах, - привет, - вновь возвращается к разговору в уже более мягкой форме.

- Отвлекаю?

- Почти нет. Пришлось выбраться на работу в выходной. Как дела?

- Более чем. Поужинаем?

- Когда?

- В пятницу.

- Во сколько?

- А во сколько тебе удобно?

- В шесть.

- Нет. Давай часов в восемь.

- Ладно. Договорились. Куда приезжать?

- Я пришлю машину.

- Нет, Саш, я сама, - говорит твердо, - диктуй адрес.

- Через пару минут, сообщением.

- Ладно.

- Тогда не буду больше отвлекать.

- Хорошо, - отвечает с проявлением улыбки в голосе.

Марина

Положив трубку, перевожу взгляд к планировщику, делаю несколько записей и убираю его в стол. На губах горит легкая усмешка. Если честно, Сашкин звонок стал для меня неожиданностью. Больше нет этой всепоглощающей обиды. Теперь все предельно откровенно. Мне не двадцать, при его виде у меня больше не дрожат колени, а гормоны не бьют в голову набатом, теперь там рационализм. Между нами крепкие дружеские отношения.

Никто из нас больше не стремится втянуть другого в ненужную романтику и близость.

Больше не нужно притворяться, что-то друг другу доказывать, все просто идет своим чередом. У него своя жизнь, а у меня своя. Каждый получил то, чего так сильно желал. Доронин - положение, власть, деньги, а я - сына. У меня есть Богдан, и я впервые за долгое время чувствую себя по-настоящему живой. Живой во всем. Саша в моей жизни тоже есть. Он играет в ней важную роль, он мне близок, и, если ему понадобится помощь, я всегда протяну ему руку. Глупо думать о возвышенном и каких-либо отношениях в ситуации, когда Доронин меняет любовниц как перчатки, насколько я осведомлена, правда, по большой случайности. Последней, кажется, было всего восемнадцать. И это не плохо. Я не ревную. Не рву волосы на голове, я просто живу. Каждый из нас сейчас наконец-то живет для себя. Не чувствуя вины, и это прогресс, огромнейший прогресс в наших так называемых отношениях.