– Нет… Он только еще собирался… Он думал… Но что это значит? Он оставил какую-то записку или просто исчез?

– Записку оставил, но не координаты. Я полагаю, его перекупила какая-нибудь бабенка помоложе… Он ведь продажная шкура, ваш сынок! – разрыдалась вдруг Анетта, но тут же сменила тон: – Если он появится на вашем горизонте, можете ему передать, что я как сделала ему карьеру, так я ее и сломаю. И не видать ему европейских выставок, как своих ушей!

– Ну вот что, – вдруг пришла в ярость Людмила Арсеньевна, – не знаю, куда подался мой сын, уверена, он скоро даст о себе знать, но я счастлива, что он вырвался от такой скверной, злобной и похотливой бабы! Все, и не смейте больше звонить.

И оскорбленная в лучших чувствах мать швырнула трубку.

– Люда, что ты так кричишь? – выглянул из кабинета Андрей Олегович.

– Андрей… Котя… опять пропал…

– Куда пропал?

Людмила Арсеньевна рассказала мужу о звонке Анетты.

Андрей Олегович почесал в затылке.

– Интересно, кто же перевел ей эти деньги? Неужто и впрямь другая баба его выкупила?

– Андрей, как ты можешь! Наш сын не такой… О, кажется, я знаю! Это наверняка Давид!

– Какой Давид?

– А помнишь, когда Котя прилетел…

– А, такой крупный армянский красавец?

– Ну да, Котька говорил, что Давид предлагал ему деньги, но он отказался… Ой, у меня была где-то его визитка… Я ему позвоню…

В этот момент опять зазвонил телефон.

– Алло, мама, это я…

– Котя, где ты?

– Это неважно, мамочка. Я только хочу сказать… Я ушел от Анетты, долг за меня заплатили, я ей ничего не должен, но вы меня не ищите, я должен научиться сам… жить, зарабатывать деньги… Не сердитесь на меня, я люблю вас, вот обустроюсь немного, тогда появлюсь… Мама, не плачь, прошу тебя! Я уже большой мальчик. Раз в месяц буду звонить. До свидания, мамочка!

И он отключился.

– Идиот! – вынес вердикт Андрей Олегович. – Под сорок лет, а все еще сопляк. И какого черта я услал Димку в Китай!

– А я все-таки позвоню Давиду! – решительно заявила Людмила Арсеньевна.

– Звони кому хочешь! Чертов мальчишка, вечно что-то выдумывает!

Людмила Арсеньевна стала судорожно искать визитку Давида. Нашла довольно быстро.

– Алло! Давид? Это говорит мама Коти Борисова…

– О, Людмила Арсеньевна, рад вас слышать!

– Давид, ради бога, вы знаете, где мой сын?

– А что случилось?

– Давид, это вы заплатили Котин долг?

– Признаюсь, я! Я давно ему предлагал, но он ни в какую! А тут на днях звонит, в стельку пьяный… чуть не плачет… Давид, я боюсь, что убью ее на фиг… Сил моих нет ее выносить… я вчера, говорит, чуть ее не придушил…

– Господи помилуй! – ужаснулась Людмила Арсеньевна.

– Ну, я сказал: возьми себя в руки, я сейчас распоряжусь, завтра деньги будут у нее. Я сразу дам тебе знать, а ты вали, лети в Москву, тут разберемся.

– Прилетел?

– Не знаю! Он прислал мне сообщение с таким текстом: «Брат, я ухожу в подполье, чтобы научиться жить самому! Свой долг выплачу, и даже когда выплачу, останусь твоим должником по гроб жизни. Но сейчас мне надо одному…» Знаете, Людмила Арсеньевна, я думаю, он прав, ему сейчас надо самому…

– Давид, вот тут мой муж говорит, что хочет отдать вам эти деньги.

– Не надо, прошу вас! Вы этим только унизите своего сына. Это наши с ним мужские дела! Знаете, мне моим дядей завещано помогать талантливым художникам, правда, армянским, но думаю, дядя на том свете не будет ко мне в претензии…

– Вы, Давид, точно не знаете, куда он подался?

– Клянусь вам, дорогая Людмила Арсеньевна.

– Спасибо, огромное вам спасибо, Давид!

Она пересказала мужу свой разговор с Давидом. Тот задумался, а потом вдруг заявил:

– Вот что, Людка, давай успокоимся! Думаю, все у него получится. Он, видимо, неплохо разбирается в людях. Этот его друг Давид, Глаша… Он умеет выбирать, у него хороший вкус. А та баба-меценатка не в счет…

– Глаша… Сломали девочке жизнь… Только она успокоилась с Димой, а тут ты с этим Китаем…

– Ты же сама меня уговаривала услать его!

– Да я знаю, я виновата.

– Ох и верченый у нас парень, ох и крученый. Но талантливый, собака! Ничего, я теперь уверен, все с ним будет нормально, и мы еще, бог даст, дождемся внуков.

– Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить…

– Главное, что у него хватило ума не придушить эту меценатку!

Время шло. Настало лето. Неужели всего только год прошел с той встречи в Берлинском аэропорту? Насыщенный был год! Я успела сменить два места работы, влюбиться, разочароваться, вляпаться в гражданский брак, познакомиться с массой новых людей… Кажется, это называется «жизнь бьет ключом»? Правда, частенько гаечным, и прямиком по затылку. Но я ничего, держусь. На новом месте работы ко мне отнеслись неплохо, начальницу звали Альбина Эдуардовна, она была строгой, но в общем-то достаточно справедливой и разумной. И хотя против натуральных мехов активно боролись в мире, наша фирма, тем не менее, явно не была убыточной. Мы открывали совместные предприятия и магазины с греками, канадцами, немцами. Не желали дамы отказываться от такой красоты. Помню, как разозлилась Альбина, когда услышала, что английская королева решила не просто отказаться приобретать меха, но и велела переделать все свои вещи. Заменить натуральный мех на искусственный.

– Какое ханжество! Всю жизнь носила, любила, а как за девяносто перевалило… Тьфу на нее! А в России куда без меха?

Два раза мы с ней мотались в Грецию, один раз в Германию, в поездки по России она меня не брала, зачем? Правда, как-то мы летали в Красноярск вместе с греческим партнером. Он был потрясен сибирскими пейзажами. И я, кстати, тоже.

Один раз я на неделю слетала к Диме. И когда он, радостный, встретил меня в аэропорту, я сперва обрадовалась ему, а потом, в разговоре, вдруг возникло ощущение, что это совершенно чужой человек… Странно… Мне же было хорошо с ним. Нет, вероятно, я просто не создана для семейной жизни. Мне одной лучше… Но я ничего ему не сказала, старалась быть с ним нежной. Не знаю, насколько мне это удалось. Накануне моего отъезда Дима вдруг сказал:

– У тебя кто-то появился?

– Нет, Димочка, никого, – абсолютно честно ответила я.

– По-моему, нам нужен ребенок.

– Нужен. Но пока не получается.

– А ты разве не предохраняешься?

– Нет, – уже не совсем честно ответила я.

– А вдруг сейчас получилось?