— Разве в другой?

За нами кто-то вышел в коридор, я заметила только мелькнувшую тень и ткнула в стену, где она только что была.

— Точно! Надо идти по сиреневой стрелочке.

— По какой?

Мы фыркнули одновременно, а потом расхохотались. Стрелочек у меня перед глазами и впрямь было много, но в общем-то я оказалась права. Неоновые линии привели нас на танцпол, где под ухающие в груди басы народ двигался в едином зажигательном ритме. Все сливались в пеструю мельтешащую толпу, но у самых панорамных окон, пронзаемых лазерными лучами, полыхало живое пламя.

Пара, вокруг которой расступилась толпа, двигалась словно единое целое. Звериная пластика мужчины, ведущего партнершу, как свое продолжение. Ее откровенная, бесстыдная грация, когда она подавалась назад, вжимаясь в него ягодицами и спиной, повторяя каждый изгиб его тела. Они продолжали музыку и начинали ее, задавали настроение на танцполе.

Неприкрытый, яростный, животный секс.

Миг — они оказались лицом к лицу, его руки скользнули по ее бедрам на грани откровенности, а ее ладони по его щекам. Мужчина повернулся, награждая меня звериным взглядом, глаза в глаза. Мгновение узнавания: в затихающих ритмах музыки Гроу привлек женщину к себе, вжимая раскрытыми бедрами в свой пах и прикусывая кожу на ее шее. В алом платье рыжая напоминала угасающий огонь, облизывающий обугленный до черноты камень в тщетной попытке его нагреть. С моих губ сорвалось не то рычание, не то выдох.

По залу пронеслись рукоплескания и свист, утонувшие в музыке.

Собственный вдох показался медленным и хриплым.

— Позер! — почти прокричал мне в ухо блондин.

Я вцепилась в его плечи ногтями, рванула на себя. Задыхаясь от бешеного ритма гулко ухающего сердца и дикого, ненормального желания оказаться на месте рыжей, которую Гроу увлек в следующий танец. Он почти трахал ее на этом танцполе, но смотрел на меня, словно мысленно то же самое делал со мной. Я не отпускала его взгляда, в движении сливаясь со своим партнером. Здесь, у самой стены действительно возникало ощущение, что мы танцуем над бездной и разделяет нас пустота.

От меня до него — как стальной, дрожащий под ударами ураганного ветра трос.

Бешеное биение сердца.

Светомузыка отражалась от стен и искрила, будто разорванный провод под напряжением. Но сильнее сыпало искрами разгорающееся в темных глазах зеленое пламя, которое принадлежало только мне.

Дико, охренительно, невозможно: повторять каждое движение друг друга, не имея возможности прикоснуться.

— Шикарно танцуешь, — хрипло выдохнул блондин мне в ухо. — Любишь вести, да?

Вместо ответа я потянула его за волосы, заставляя запрокинуть голову, обжигая горячим желанием шею. Позволяя музыке себя подхватить, швыряя в бесконечные волны звучания и ритма, — до изнеможения, до сводящего с ума выгорания, за которым не будет ничего. Мне казалось, стоит замедлиться, остановиться, и я просто упаду.

Вдох, разворот, бессмысленно мельтешащие перед глазами фигуры…

Поворот, долгий взгляд, выдох.

Неразбавленная звериная страсть, хлещущая под своды зала.

Хриплое дыхание мужчины, слияние тел, изгибы алого пламени, обтекающего тьму, идущая по нарастающей музыка.

— Детка, ты просто огонь.

Я смотрела на Гроу, глаза в глаза. На то, как его ладонь течет по изгибам тела партнерши.

— А я тебя узнал, — хрипло прошептал блондин. — Ты та певичка, с которой выходил Халлоран.

Имя Рэйнара ударило, как встречный ураган. Несмотря на несущую меня силу, набирающую обороты, хлестнуло наотмашь.

— Чудесно, — выдохнула я. — У тебя хорошая память!

А потом резко оттолкнула его и направилась к выходу с танцпола. Пошатываясь, каким-то чудом огибая движущийся передо мной народ. Подумаешь, на ногу кому-то наступила.

Ой, еще раз…

— Далеко собралась? — Опомнившийся блондин догнал меня почти у двери, схватил за запястье. — Вижу, ты из тех девочек, от которых благодарности не дождешься.

— Ты о чем? — Раздраженно дернулась, но он держал крепко.

— Недостаточно хорош для тебя, да, детка? — прошипели мне в лицо. — Но тоньяс ты все-таки приняла. Теперь придется расплачиваться.

Блондин перехватил меня за талию, дернул на себя. Сладковатый запах его парфюма окутал тошнотворным облаком. Еще не успела понять, что происходит, как горячие ладони легли на ягодицы и сжали почти до боли. Я саданула коленом между ног, но промахнулась и попала ему куда-то в бедро.

— Руки убрал! — прорычала, вонзая ногти ему в ладонь.

— Любишь пожестче? Одобряю!

Краем глаза заметила отделившегося от танцующих мужчину, но прежде чем тот успел приблизиться, блондину прилетело в нос с другой стороны. С размаха и настолько точным ударом, что он едва удержался на ногах, только схватился за лицо. Пальцы Гроу сомкнулись на его плече.

— Она со мной. Вопросы? — Хриплый низкий голос прокатился по телу волной будоражащей дрожи. Поскольку вопросов не возникло, кроме нечленораздельного бурчания и мотания головой, меня выдернули из музыки в оглушительную тишину коридора.

— Я не с тобой. — Резко отняла руку.

— Неужели?

Одного взгляда в зеленые волны огня хватило, чтобы меня накрыло с головой. Он толкнул меня к стене, вжимая в неон, я зарычала и хрипло застонала в жесткие губы со вкусом сигар и кофе. Кажется, мимо кто-то прошел, но мне уже было все равно. Меня несло от поцелуев-укусов, обжигающих губы, от рваного прерывистого дыхания, от скользящей под пальцами ткани рубашки. Кожа под ней была просто огненной.

Когда его пах вжимался в мои бедра, с губ срывались хриплые стоны.

Мои или его?

Да какая разница!

Сознание выпадало кусками — от снятого браслета до стоянки.

От взметнувшегося ввысь флайса до рук Гроу на панели управления. Меня трясло, и воздух между нами вибрировал от напряжения, сгущавшегося с каждой минутой. Туман перед глазами в странной зеленовато-огненной дымке и вертикаль зрачка, раскрывшегося во всю радужку, вытесняющего цвет стихии.

Холодный шелк покрывал мои горячие губы.

А еще в его квартире были высокие потолки, это я запомнила точно.

В общем-то это было последнее, что я запомнила.

От прикосновений плавилась кожа. Сбивающееся дыхание рвалось из груди, когда пальцы скользили по губам, по шее, лаская впадинку между ключиц. Я дышала этой близостью, я ей жила — даже не представляя, как можно быть столь жестоким и нежным одновременно. Полыхающие алым глаза, распахнутые в самое сердце, браслеты пальцев на запястьях. Сотканная из противоречий чувственность, когда он в меня входил, и я раскрывалась ему навстречу хрипло, на выдохе, выгибаясь от сумасшедшего желания и невозможности коснуться. Только кончиками пальцев рук в его стальном захвате. Только губами губ, когда он позволял.