– Вот! – торопливо закивав головой, воскликнул Гримальд. – Я всё жду, когда об этом можно будет рассказать. И у меня, и у Аккса, и вот Тай то же – у нас всё просто. Знакомое дело, когда пират захватывает приз, он предлагает кому-то из матросов пополнить его команду. Остальных затем убивают или оставляют без воды и пищи, что вовсе не лучше. Мы приняли решение – для вида перейти к ним и бежать при первом удобном случае. И вот – наши два корабля захватили “Хаузен”. Дорогих грузов на нём не нашли, так что делить было особенно нечего. Наши капитаны сделали нам предложение: желающие могут создать новую команду и работать отдельно, получив в своё распоряжение “Хаузен”. Но с условием, что тогда они отказываются от своей доли в разделе захваченного имущества и денег. И – как вы видели – желающих перейти на “свежий” корабль оказалось восемьдесят человек. Мы с Акксом рассчитывали со временем уговорить десяток-другой таких же, как мы, “пиратов поневоле”, захватить корабль и сдаться властям где-нибудь в английской фактории. Кто мог подумать, что во исполнение наших молитв море пошлёт нам Бристольского Тома!

– Хорошо, с этим понятно. А теперь расскажи нам обо всём, что произошло за два последние дня. Особенно подробно – куда увезли пленников с “Хаузена”.

Он понимающе кивнул, задумчиво провёл ладонью по бритой своей голове и, всматриваясь в пространство перед собой, начал говорить. Говорил, сбиваясь и перескакивая, но суть событий вставала перед нами простой и понятной.

Пиратский корабль увидел приз ранним утром. Торговый, четырёхмачтовый. Завидная добыча. На приказ лечь в дрейф “Хаузен” немедленно подчинился. Никакой подготовки к схватке на палубе не происходило. Пушечные порты закрыты, канониры не целятся. Решение капитана было очевидным: корабль не военный, сражаться бессмысленно. “Откупимся или договоримся”… Пираты обрадовались и повеселели. Если бы они знали, с кем предстоит иметь дело! Впрочем, они и узнали. Корабль пиратов подошёл уже совсем близко, и тогда с борта “Хаузена” прогремел залп из всех имеющихся орудий. Не открывая пушечных портов, сквозь них. Дьявольски рискованный поступок, так как остатки выбитых портов, конечно же, загорелись. Тут же, пока не рассеялся дым, коварный приз отвалил круто в сторону и пошёл, почти мгновенно подняв паруса. Дать ответный залп было нельзя: приз ушёл в сторону носа, в “слепое” для бортовых пушек пространство. Также нельзя было его и преследовать. Разбит румпель, проломлен в нескольких местах борт и сильно попорчен такелаж: пушки с верхней палубы “Хаузена” били цепным снарядом[18]. А “Хаузен” ушёл, и дыма над ним не заметили. Значит, огонь на бортах сумели залить. Не напрасно, выходит, они рисковали.

Исправив кое-как повреждения, пиратский корабль всё же поплёлся следом. Расчёт был, и расчёт оправдался: пираты работали в паре, и “Хаузен” как раз набежал на второго. Выбитые и обгоревшие пушечные порты весьма недвусмысленно говорили о его манере общаться, и второй пират не подходил близко, осторожничал. Он затребовал к себе шлюпку, и турок вынужден был отослать к нему делегацию. Время ушло, и тут-то его и застали.

Дело сладилось естественным образом, быстро. Капитаны поделили добычу. Но поделили странно. Старый турок пригласил их в каюту и, пошептавшись там какое-то время, капитаны забрали себе только двух мальчишек – из числа пленных. Всё остальное, и даже самое ценное – захваченный “Хаузен” – они отдали команде. А сами отправились в сторону Адора.

– Что такое Адор? – поинтересовался я.

– Это наш город на восточном берегу Мадагаскара.

– У пиратов есть город?

– Больше, чем город. Почти государство…

Стоун быстро прошёл в свою каюту и принёс оттуда несколько карт.

– Где? – едва не дрожа от нетерпения, спросил я.

Старательно, точно были поставлены отметки на контуре Мадагаскара. А затем с подробностями, обстоятельно потёк рассказ о неведомом, страшном и очень близком Адоре.

Эту бухту пираты обнаружили много сотен лет назад. Довольно узкий вход в неё преграждал путь штормовым волнам во время бурь, к тому же сразу за входом высился небольшой скалистый островок. Он имел пустую сердцевину, вроде больного зуба с громадным дуплом, и за много лет пираты заполнили её брошенными, разбитыми и просто старыми кораблями. Эта дыра внутри островка, а позднее и сам он стали носить коротенькое и точное название – “Яма”.

Так вот, большая глубокая бухта со спокойной в любую погоду водой. За песчаным пляжем на милю, кое-где на две – ровный, с лесом, с полянами, берег. Ограничивается высоченной стеной скал. Из скал, начинаясь небольшим водопадом, вытекает и делит надвое и берег и лес небольшая река. С чистой пресной водой. Неудивительно, что пираты стали приплывать сюда и отдыхать между своими разбойными походами. Затем стали селиться. Со временем вокруг речки вырос целый город.

За несколько веков здесь установились собственные законы, определился уклад, сложился своеобразный распорядок жизни. (Наверное, во время перехода в цивилизованное состояние поселением руководил некий англичанин, потому что “Адор” уж очень похож на английское “adore”, что значит “обожать”, “преклоняться”. Логика подсказывает, что не обошлось здесь без британца. Да и говорят-то все в основном на английском.)

Адор некоторым образом имел как бы два лица. Это бросалось в глаза любому, кто входил в бухту. Левая половина плоского прибрежного плато была застроена в хаотическом беспорядке. Вдоль “парада” – главной и единственной улицы – тянулись двухэтажные длинные каменные строения – ночлежные дома, с обязательным трактиром. Дальше до самого подножия скал лепились маленькие частные домики. В этих уродливых домах-крепостицах, с низкими дверями и крохотными узкими окнами редко кто был постоянным хозяином. Владельцы их довольно часто останавливали бег своей бессмысленной жизни на дне моря или на залитой кровью палубе чужого корабля. Если же такой владелец возвращался с богатой добычей или молодой пленницей, то ближайшей же ночью дом “брался на нож” жестокой и нетерпеливой шайкой – из своих же, и чаще всего к утру в воняющем потом и порохом доме воцарялся новый хозяин, атаман этой шайки. Больше ценились те дома, что стояли ближе к реке.

Любой ступивший на этот берег имел право безнаказанно убить или так же безнаказанно быть убитым. Опаснее всего было новичкам – тем, кто ещё не привык к подлым нравам пиратского племени и не составил себе нужную репутацию, удачно проведя пару-другую кровавых стычек. Внезапный удар ножом в спину и неспешное затем выворачивание карманов было обычной картиной даже при свете дня. Лишь некоторое количество более или менее надёжных приятелей да умелая работа клинком давали возможность жить в относительном спокойствии.

Приветствуя знакомого при встрече или просыпаясь утром, пираты восклицали:

– Оружие есть?!