Конечно, наша градация весьма условна. Она не отражает всего спектра человеческих существ – причем, не отражает даже и близко! Но все дело в том, что человеческие существа, как таковые, нас не интересуют. Какое нам дело до Васи Пупкина или Феклы Сундуковой, которые ходят на завод или в офис, едят баранину и смотрят тупые сериалы по телевизору? Ответ: совершенно никакого! А что касается нашего тесного сообщества, то тут все по-другому.

Человеческие существа зависимы – если они живут в городе, то время суток на них влияет больше, чем все остальное, если уединенно и на природе – то они подвержены стихиям, если они постоянно путешествуют – то сторонам света, если они заняты научной и изыскательской деятельностью, если они люди творческие и нетривиальные – то Луна и Солнце для них являются главенствующими.

Конечно, все это очень условно. Человек – не железная машина и не может действовать исключительно по программе и отбросить все ненужные составляющие. Но, однако, практически всегда существует только один ярко выраженный фактор, который и определяет его тип.

Одной из задач, стоящих перед нашей группой, является собрать полную колоду карт, а именно:

Мужчина – день, женщина – ночь,

Женщина – утро, мужчина – вечер,

Мужчина – огонь, женщина – вода,

Женщина – земля, мужчина – ветер,

Мужчина – полнолуние, женщина – лунное затмение,

Женщина – рассвет, мужчина – закат,

Мужчина – восток, женщина – юг,

Женщина – север, мужчина – запад.

– Если ты обратил внимание, ты ведь обратил внимание, милый, правда? – Майя извернулась и заглянула мне в глаза. Я моргнул, – какой ты, однако, многословный! Ржунимагу!

– Так вот, – она продолжила, – если ты меня внимательно слушал, то у тебя должно возникнуть два логичных вопроса. Уважаешь логику? Прелестно! Вопрос первый:

«Почему мы жестко противопоставляем огонь-вода, рассвет-закат, день-ночь и так далее, а в самом конце идут соприкасающиеся стороны света: восток-юг и север-запад?»

– Вопрос второй: «Я упоминала о женщине – полуденном Солнце. Где она? Как ты думаешь?»

Я не думал ничего. Думать мне просто не хотелось. Майя говорила, а я только слушал, убаюканный ее словами. Мысли в голове были рассеянны и вялы. Так что вряд ли я был способен найти ответы на ее вопросы. Впрочем, она и не настаивала:

– Картина такова. Невозможно постоянно жить на противопоставлениях, поэтому пары восток-юг и север-запад, скрепленные поддержкой Полуденного Солнца, являются некой смазкой (или связующим звеном) между нами всеми. Можно сказать – миротворцами и посредниками.

А Полуденное Солнце – это безупречная женщина, обязательно девственница, на которую возложено выполнение самой сложной задачи: в кульминационный момент перехода из этого мира в другой она должна всем нам подать пример ярости, безоглядности и безжалостного расставания с физической оболочкой. Она должна гореть желанием освободиться и даровать нам часть своего желания, чтобы облегчить задачу вечного прощания с этим чудесным миром.

– А теперь скажи! – Майя отпустила мою голову и села напротив меня. Мне показалось, что ее глаза горят нестерпимым внутренним огнем (но с чего бы это, и разве такое возможно?), – ты собираешься идти сегодня на работу или так и будешь слушать глупые слова натуральной крашеной блондинки?

– Вот так переход! – конечно, никто не сравнится с Матильдой моей! По части сюрпризов Майя могла бы дать фору любому престидижитатору в цирке. Да и что могут сделать эти жалкие фигляры по сравнению с Майей?

Я вскочил:

– Пора, пора выметаться! Слушай, так выходит, что я – именно день! И ты моя полная противоположность?

– Точно мыслишь! Молодец! Возьми лизни чупа-чупс! – Майя громко рассмеялась, – а хочешь – что-нибудь другое!

– Дурочка ты, Майя! – я чмокнул ее в щеку, – все, убегаю!

* * *

Я выскочил из метро и стал судорожно ловить такси. Ничего не поделаешь – придется потратить немного лишних денег, но сейчас на этой станции мне никак нельзя появляться. Осатаневшие бабки, наверняка, наплетут с три короба. И меня можно будет смело тащить в кутузку и пытать: «А ну, рассказывай, враг народа – для чего собирался взорвать поезд?»

– Не успеваю! Шеф, шеф, все пропало! – меня начал колотить кондратий, – если в ближайшие пять минут никто не согласится ехать до «Динамо», всё – моя жизнь закончена, и директор порвет меня на части!

– Куда, командир? – рядом со мной тормознула «Шестерка», и из окна высунулась женщина-водитель лет сорока. Вид у нее был, как у Жанны Д’Арк в самый разгар штурма крепостных стен – решительный и крайне суровый.

– До «Динамо»!

– Садись, пулей домчу!

«Шестерка» рванула с места, взвизгнули шины, меня вдавило в сиденье, а в глазах женщины-водителя появился маниакальный блеск.

– Не боись! Мухой долетим! И беру недорого! Ты куришь? – я утвердительно мотнул головой, – а какие?

– «Kent» единичку!

– Тьфу, мусор! Это же сигареты для педиков и баб! Давай-ка лучше покурим моего «Беломора»! Кстати, меня зовут Нара! А тебя как?

– Влад! Какое у Вас имя интересное! Первый раз такое слышу!

– Имя знаменитое, что правда, то правда! – Нара крепко покрыла трехэтажным матом подрезавший ее джип и еще сильнее втопила по газам.

– Мне его в лагере дали, когда моя мамка там чалилась беременной, а потом меня родила! Вот с тех пор и пытаюсь ужиться с миром! Кстати, на вид ты вроде нормальный пацан – бритый почти наголо, как и положено, и взгляд правильный (почти волчий), а что такие сигареты куришь?

– Да не успевал купить, опаздываю! Пришлось у девчонки своей позаимствовать, а так я чисто «Lucky Strike» шмалю! – конечно, я не мог признаться, что давно уже перешел на «единичку», чтобы хоть как-то уменьшить количество никотина в организме. Тогда я сразу в глазах Нары превратился бы в недочеловека, с которым и говорить-то не по понятиям.

– Ну, тогда ладно! Эти еще куда ни шло! Но по мне, все равно, лучше «Беломора» ничего нет. Забористые, натуральный табак, и никакой химии! На – покури! – Нара протянула мне папиросу. Ничего не поделаешь, пришлось взять и, сделав благодарный вид, глубоко затянуться.

Папиросы оказались даже еще крепче, чем я помнил по своему студенческому опыту. Я возблагодарил небеса, что не поперхнулся от дыма, хотя легкие мгновенно разболелись, и мучительно захотелось кашлять. В салоне повис густой плотный табачный угар, из-за которого стало почти не видно дороги.

А Наре было все нипочем. Она поставила музыку на полную, и из динамиков, само собой, зазвучал шансон. А именно – группа «Лесоповал»:

«Ах, если бы я знал все наперед

О воровском неписанном законе,