– Через Сумрак, – уточнил куратор.

Над кладбищем словно развернулось северное сияние – и это в самом-то конце июня. Сполохи переливались, сворачивались в многомерные структуры, один цвет переходил в другой. Сумеречное небо выглядело дисплеем, на который установили замысловатый скринсэйвер.

– Нужно вызывать Ночной Дозор. – Александр полез в карман джинсов за телефоном.

– Мы же сами Инквизиция, – сказал Дреер.

– Ты видишь эту свистопляску? Замять дело все равно уже не сможем. Темные устраивают шабаш едва ли не в центре города, без лицензии.

– Подожди! Накроем их сейчас, а потом можно звонить.

– Накроем, говоришь… – Александр пристально глянул на сполохи. – Нехорошее у меня предчувствие. Очень нехорошее. Ладно, пошли. Вот здесь лучше всего…

Четко понять, где находится эпицентр игры Силы, было нельзя – вроде того, как по фейерверку толком не определишь, из какой именно точки его запускают.

Дмитрий ни разу еще не бывал на кладбище ночью. Впрочем, Смоленское впечатлило бы и днем.

Он гулял в Сумраке Праги. Стоял на Карловом мосту и смотрел на город, думая о том, как нелегко здесь жилось неинициированному Иному Францу Кафке.

Но в ауре Праги царило равновесие сил, поэтому Европейское Бюро и выбрало город своей резиденцией, хотя могло расположиться где угодно, хоть в Риме.

От Смоленского лютеранского кладбища веяло Тьмой. Нет, сами захоронения тут были совершенно ни при чем. Равно как и вера большинства из тех, кто здесь покоился, будь то обычный человек или Иной. Дело обстояло совсем в другом.

Людям не дано пользоваться Силой, которую они же сами излучают в Сумрак. Все равно что сидеть на мешке золота и не иметь шанса ничего купить. Тем не менее коллективно управлять Силой они все же могут. Например, глубокое восхищение искусством, когда сотни и тысячи людей направляют внимание на один предмет. Потому всегда особая аура у музеев и картинных галерей.

Такими же накопителями Силы выступают кладбища. Кто-то из людей получает там облегчение, потому что кладбище словно впитывает боль и скорбь. И выплески эмоций с похорон оседают там надолго, потому для Темных кладбища издревле служили привлекательным местом. Смоленское лютеранское, в силу его особенной архитектуры и запущенного вида, вобрало в себя пряный эмоциональный коктейль. Многие посетители могли этого и вовсе не чувствовать, однако Иные…

– Синий мох, – шепнул Дмитрий Александру. – Его тоже выморозили.

– Конкурентов не потерпели… – отозвался куратор.

Могло показаться, что времена года окончательно сошли с ума и перемешались. Позади, за оградой, в мире людей, было лето, не дошедшее до середины. Над головой резвились сполохи северного сияния. А тут, на первом слое, как будто царил ноябрь. На деревьях не просматривалось ни единого листа. Склепы и памятники казались сюрреалистическими и зловещими. Дмитрий видел разбитые надгробия, поваленные и покосившиеся кресты.

Он подумал, что у хулиганства Чижова и компании мог быть положительный эффект. Вот если бы они пришли сюда, чтобы как следует проучить кладбищенских вандалов и тех, кто просто кидает смятые пивные банки на могилы! Если бы оставили тут долговременный морок, который отваживал бы всякую ненужную публику! Тогда бы Дмитрий закрыл на все глаза, выгородил их перед Лихаревым, Ночным Дозором и даже Инквизицией.

Но троим школьным Темным тоже было на все наплевать. Они пришли сюда позабавиться. Или нет?..

«Нас раскрыли, – вдруг беззвучно сказал Александр, пробиравшийся по зарослям немного впереди. – Вверх погляди».

Дмитрий поднял голову. Сполохи пропали.

«Сбегут опять», – сказал он мысленно Александру.

«Не сбегут, – ответил куратор. – Нужно их выманить. Есть у меня одно средство».

Они продолжили красться между надгробий и скоро увидели узенькую дорогу, выложенную брусчаткой. Однако выбираться на этот торный путь не спешили.

– Видел такое? – Александр повернулся к Дрееру и показал тому что-то вроде пригоршни мелких стеклянных шариков.

Дмитрий помотал головой.

– Представь этих троих и мысленно помести в шары. Я мог бы и сам, но ты их лучше знаешь.

Бывший словесник нарисовал себе Чижова, Федотова и Щукина, а потом в воображении уменьшил их, размножил и каждый экземпляр троицы рассовал по шарикам. У него сложилось резонное мнение, что эти крошечные прозрачные сферы нематериальны. Александр применил какую-то незнакомую вчерашнему курсанту инквизиторскую магию.

Куратор рассмотрел результат мыследеятельности напарника в собственной ладони, удовлетворенно кивнул, размахнулся и метнул шары на дорогу. Дмитрий сразу потерял их из виду, а потом услышал слабый-слабый звон, похожий на звук разбитого хрусталя.

– Есть, – хмыкнул Александр.

Теперь Дмитрий и сам увидел. На дороге обозначились следы, как будто их посыпали серебристой пыльцой.

– Современная Иная криминалистика, – откомментировал куратор. – А теперь древняя…

В его ладони появилась другая пригоршня. На сей раз, похоже, иглы.

Пили зелье в черепах,

ели бульники,

Танцевали на гробах,

богохульники! —

пропел себе под нос Александр, подражая хриплому голосу Высоцкого. – Теперь вы у меня потанцуете!

Сейчас он даже не стал размахиваться. Иглы сами вырвались с его руки, точно их потянуло к необыкновенно сильному магниту. Дмитрий на этот раз сумел проследить траекторию. Как будто стрелы, пущенные войском маленьких эльфов, иглы градом воткнулись в посеребренные следы.

Раздался вскрик.

– Получилось, – сказал Александр.

И бросился на звук. Дмитрий побежал следом. Он то и дело спотыкался, запинаясь за камни. Александр препятствий избегал. На ходу он снова раскидал пригоршню игл. Дмитрий успел подумать, что это мало отличается от использования Правдолюба на допросе. Иглы реально не колют, и Правдолюб не вызывал настоящей боли. Он вообще не воздействовал ни на какие нервные центры, только на воображение, но этого хватало с лихвой.

Вскрик опять повторился, а потом навстречу куратору из-за разрушенного памятника вырвался, припадая на ногу, Щукин.

– Выйти из Сумрака, – скомандовал Александр. – Живо!

Темный вскинул руки. Дмитрию, который в очередной раз запнулся и вынужден был остановиться, это показалось жестом: «Сдаюсь!»

Но только показалось.

В следующую секунду Александра сбило с ног. И не просто сбило, а оторвало от земли, дважды перевернуло в воздухе и бросило на могильную плиту.

– Юра! – крикнул Дмитрий. – Ты что делаешь?

Нападение на Инквизитора – это было куда серьезнее, чем побег и шабаш на историческом кладбище. Взрослых за такое ждал как минимум Трибунал.