— Миледи, мы рады приветствовать вас в крепости Орияр-Дерт.

Никакой радости на лице вояки я не заметила, равно как и на мрачных физиономиях всех без исключения магов, рыцарей и слуг, толпившихся внизу лестницы. Маги, за исключением лекаря и архивариуса, смотрели кто опасливо, как на ядовитую букашку, кто презрительно. А лекарь с товарищем — подчеркнуто равнодушно.

Кухарка, полудемоница Шой, и вовсе отвернулась, сверкнув ненавидящим оком.

Мымра Тимусия с дочерью стояли картинно-белые — наверняка мешок муки на себя вытряхнули, подделывая болезненную бледность — и делали вид, что с трудом держатся на ногах. Белинка так низко опустила голову, что ее лица и не разглядеть под пенными кружевами чепца.

И только искренняя улыбка зеленоглазого Кенза светилась, как одинокая свечка среди надгробий на ночном кладбище.

Я сделала попытку улыбнуться, но мышцы лица вдруг воспротивились как чужие, и, похоже, ухмылка вышла несколько зловещей.

— Я потрясена вашей радостью и приветливостью, — с легким удивлением услышала я свой звонкий и весьма ехидный голос.

И ничего не могла поделать: мне до жути хотелось бросить камень в эту молчаливую неприязненную стену. И никакое благоразумие и мысленный пинок, что графине не пристало такое поведение, не помогли.

Меня завела эта демонстративная неприязнь и даже нескрываемая ненависть. Как бы ни насолила им Тиррина, она была лишь жестоким ребенком, а эти взрослые и даже старые люди и маги собрались ей мстить? Благо Ворон далеко и не видит, а Тиррина, как уже всем известно, лишилась магии?

Сколько чужого зла мне придется исправить! — вздохнула я.

Но сначала нужно поставить себя так, чтобы никто не смел даже помыслить о мщении или неповиновении.

— Сэр Гринд, вы осведомлены о моем новом статусе в этом доме?

— Так точно.

— Тогда почему вы не объявили об этом во всеуслышание? Вы, как первый после лорда Орияра в его отсутствие обязаны сделать это по всем правилам. Предоставляю вам второй и последний шанс.

Стервами не рождаются. Их бережно выращивает окружение.

— Простите. — На щеках сэра рыцаря вспыхнули алые пятна. Аллергия на Тиррину, не иначе. — Леди Барренс, таинэ Орияр, мы рады приветствовать вас в замке Лаори-Эрль. Отныне это и ваш дом, как и вся крепость Орияр-Дерт.

— Принимаю, сэр рыцарь. — Я протянула ему затянутую в перчатку руку, подхватила юбку и, поддерживаемая рыцарем, двинулась к ступенькам. — Вы, наверное, уже извещены, что я потеряла память. Я, увы, не помню ничего и никого, и ваше имя знаю лишь из-за ночного происшествия. Прошу вас представить мне остальных присутствующих.

— Слышали? Она называет смерть Лин всего лишь происшествием! — прошипел кто-то из слуг.

Я постаралась запомнить имя, когда мне его представил сэр Гринд: Кайо Брис, помощник конюха, сирота. Серые волосы, на удивление серокожее лицо, какое бывает у затворников, но никак не у помощников конюхов, серая мешковатая одежда на нескладной тощей фигуре. Ничего особенного внешне: отвел глаза и забыл. Может, ему нравилась Лин как женщина? Может, он мечтал о ней?

Не имеет значения.

Стоя на возвышении, я обвела взглядом людей и магов. Их было не больше трех десятков. Ничтожно мало для такой огромной крепости, как Орияр-Дерт, и ее главного замка Лаори-Эрля. Правда, гарнизон был представлен одним человеком — сэром Гриндом. Остальные были заняты в карауле или отдыхали после смены, и их сон командир не счел нужным тревожить из-за очередной графской нареченной.

И только сейчас, в этот миг я могла сделать решающий шаг, и если не обрушить, то расшатать эту стену. И еще одна задача была у меня, куда более важная.

Поймав неприязненный взгляд главной кухарки, душевной тетушки Шой, я решилась.

— Три года назад Небеса дали мне шанс начать новую жизнь, — сказала я тихо, словно размышляла вслух, а не держала «тронную речь». — Без магии, без семьи. Когда я лежала обгорелым полутрупом, много дум передумала. Наверное, это расплата за то, что раньше виконтесса Тиррина Барренс жила без сердца. — Отступив на шаг к стене, я провела ладонью по резной раме волшебной картины. На ней царило затишье перед грозой — хмурое небо с набухшими тучами готово было обрушиться дождем и громом над серыми холмами. — Ничего не вернуть, что было отнято. Ни добра, ни зла. Но Небеса подарили мне новую семью и возродили сердце. Значит ли это, что они меня простили? А если простили Небеса, то простят ли люди и Лаори-Эрль?

И вдруг картина ожила под моими пальцами, озарилась солнечными лучами, брызнувшими из-за туч. Серые холмы расцвели красками, а на самом высоком взметнулись знакомые контуры Лаори-Эрля.

Слуги ахнули. Белинка подпрыгнула от неожиданности, а кухарка Шой вздрогнула и отвела глаза, но я успела заметить, как ненависть в них сменилась изумлением.

А дедушка Энхем незаметно погладил стену позади себя, словно кошку. Молодец, мол.

«Спасибо, сокровище мое, Лаори-Эрль», — улыбнулась я про себя.

— Простим, госпожа, — поклонился дворецкий.

А следом, — неохотно, мучаясь сомнением, — эхом откликнулись и поклонились слуги. Но это были лишь слова. А взгляды обещали: «Посмотрим. Может, опять лжешь, притворщица».

Конечно, я не надеялась на народную любовь. Дешевый популизм — не наш метод. Все было затеяно ради пары взглядов, которыми украдкой обменялись двое: сероволосый конюх Кайо Брис, которого я старалась не выпускать из виду, и дочь архивариуса Тиа. Я бы не придала переглядываниям большого значения, если бы не помнила, что Тиа и Лин были подружками. А Энхем был уверен, что Лин действовала не самостоятельно.

Кто? — скользнула я взглядом по согнутым в поклоне спинам и головам. Кто из вас — кукловод, игравший големом Оллой и даже некроманткой Лин? И почему Дэйтар, если он такой сильный маг, не может вычислить врага в своем гнезде?

Дэйтар все не возвращался, и это обстоятельство заставляло нервничать. Не потому что я чего-то боялась в его отсутствие. Хотя да, боялась. Я чувствовала себя загнанной в ловушку и не понимала, как бежать из Орияр-Дерта, если что-то случится непредвиденное. Да и куда?

— Вы ведь поддерживаете связь с милордом? — спросила я у Энхема, выразительно глянув на чеер в его ухе — серьгу с заговоренным черным камнем, через который некроманты могли держать связь друг с другом. Точнее, не через сам камень, а через заключенный в нем дух.

— Увы, миледи. С тех пор как его сиятельство ушел порталом, он не давал о себе знать и не отвечает на мои обращения.

— Это означает, что-то случилось… плохое?

— Необязательно. У графа, как Черного Ока его величества, слишком много обязанностей при королевском дворе, бывало, милорд неделями забывал о доме, если не случалось чего-нибудь экстренного или особенного.