Ример опустил глаза. Что он здесь делает? Неужели он действительно считает, что танцовщица способна рассказать ему нечто такое, чего он не сможет отыскать сам? Или же его привело сюда кое-что другое?

Сложно спорить с жаром, охватившим его тело. Его еще никогда не принимала женщина. Он принадлежал к роду Совета и находился в изоляции, как Ан-Эльдерин, до тех пор, пока ему не исполнилось пятнадцать. Он был наследником. Ребенком, которого ждали. После Ритуала Ример старался выжить среди Колкагг, вот и все, что он в сущности знал в жизни. Среди тысяч Колкагг было лишь несколько женщин, и ни одной в его собственном лагере. Тренировки и презрение к Совету сдерживали пожар тела. Он не нуждался в женщинах. Так он думал раньше.

Гниль – это единственное, во что ты решила верить, Хирка?

Его собственные слова. Он произнес их в тот раз в Блиндболе. После падения Всевидящего. После смерти Илюме. Прямо посреди горного склона, когда вокруг них бушевала гроза. Она сидела, прижавшись к нему и держала его лицо в ладонях так долго, что он перестал видеть все, кроме рыжих волос и зеленых глаз. Перестал испытывать боль от полного отсутствия смысла в жизни. И он поцеловал ее. Глубоко. Он уже тогда знал – она созрела. Не было абсолютно никаких сомнений в том, что она хотела его так же сильно, как и он хотел ее. Но она не принадлежала к роду Има. Здесь не ее мир, а страх перед возможными последствиями был слишком велик.

Римера переполняло ощущение, что он находится не в том месте. Ему нечего делать здесь. Он натянул капюшон ниже и стал протискиваться сквозь толпу мужчин к двери. Кто-то схватил его за руку.

– Она будет рада видеть тебя.

Девочка, которая едва ли достигла возраста Ритуала, была слишком мала для того, чтобы находиться в подобном заведении. Ее светлые волосы были собраны в хвост с завивающимся кончиком. Она смотрела на него снизу вверх. Один ее глаз был незрячим – затянутым дымкой и бесцветным.

– Можешь подождать наверху. Иди за мной, – сказала она и проскользнула между рослыми мужчинами.

Ример направился за ней вверх по лестнице в комнату, где стояла приятная тишина. Запах пота заглушал запах духов. Девочка указала на глубокое кресло и оставила его. Ример огляделся. Обстановка в комнате была богатой, тут имелось множество вещей. Колонны украшали позолоченные плитки. С потолка по стенам свисали красные и желтые драпировки. Над столом висела лампа из цветного стекла. Сквозь маленькие дырочки в лампе источались благовония. У стены стояло зеркало с небольшим столиком.

В соседнюю комнату вела арка, за которой было темно, и Ример ничего не смог разглядеть. Арку закрывала завеса из маленьких камней. Из тысяч камней. Они тихо перестукивались на непонятно откуда тянувшемся сквозняке.

Ример коснулся рукой кармана на груди, чтобы проверить, там ли клюв. Он казался на удивление тяжелым. Как и его собственная голова. Наверное, все дело в благовониях.

По восторженным воплям толпы он понял, что Дамайянти закончила свой танец. Мужчины свистели и вопили. Началась музыка. Ример смотрел на дверь, но никто не входил. У него все еще была возможность удалиться.

Нет. Он должен поговорить с ней. Танцовщица что-то знает. И она хотела, чтобы Ример это понял. В этом он уверен.

Завеса зазвенела. В комнату вошла Дамайянти. Казалось, намалеванные языки пламени шевелятся в такт ее движениям. Многие сказали бы, что это крайне неприлично, но наготе трудно сопротивляться. Соски танцовщицы были просто красными выступами на пламени. Между ног ее тело было окрашено в такой черный цвет, что приходилось дважды взглянуть, чтобы убедиться, что она нага, как новорожденное дитя. Волос не было даже на кончике хвоста.

Когда они виделись в прошлый раз, Дамайянти часто опускала глаза, а поднимала их, только когда смотрела на Римера. Соблазнительница, похожая на девочку. Сейчас перед ним не было никакой девочки, только змея. Горячая страсть на двух ногах. И она улыбалась, притягивая к себе его взгляд.

В комнату вошли две молодые девушки. Одна из них привела сюда Римера, вторая была темнокожей красавицей на несколько лет постарше. Девушки принесли с собой сосуды с водой и опустились на колени по разные стороны от танцовщицы. Дамайянти раскинула руки в стороны, и девочки принялись смывать с нее краску. Ример повернулся к ним спиной. Он чувствовал, что Дамайянти улыбается. Через какое-то время Ример услышал, как девочки скрылись за завесой.

– Ты не такой, как те мужчины внизу, да? – произнесла Дамайянти прямо у него за спиной. Она ближе, чем он думал. Ример бросил взгляд через плечо. На Дамайянти был короткий топ, который прижимал груди друг к другу, и юбка с маленькими кольцами, которые позвякивали при ходьбе.

Она провела рукой по его спине, а потом, изогнувшись, скользнула на диван перед ним. Он сел, уверенный, что она наверняка проделывала это множество раз.

– Я пришел не из-за танца, – ответил Ример, – хотя он был великолепен, – поспешил он добавить.

– Я знаю, какой он, Ример Ан-Эльдерин. Хочешь чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, – ответил Ример и в тот же миг пожалел. В горле пересохло.

– Хорошо. Имлинги не всегда знают, чего хотят, Ворононосец.

– Имлинги не всегда выбирают то, чего хотят в данный момент, – ответил Ример. По ее лицу мелькнула тень разочарования.

Ример вынул из кармана клюв ворона. Он был истерт, но все равно казался грязным. Шершавая поверхность с запекшейся в царапинах кровью. Ример положил его на стол. Ее глаза расширились. Она склонилась вперед, чтобы схватить его. Он сделал то же самое. Рука Дамайянти осталась лежать на его ладони. Ример видел, что она отреагировала инстинктивно и уже пожалела об этом. Сомнений не оставалось: она знает, что перед ней.

Дамайянти пожирала Римера взглядом. Ее губы разомкнулись. Полные. Блестящие. Она провела ногтем большого пальца по его ладони. Ример затаил дыхание. Все должно быть просто. И он уже знал, что она никогда ни с кем не поделится деталями происходящего. Но во что превратится он сам?

Ример покачал головой, и Дамайянти убрала руку. Она улыбнулась, словно говоря, что попытаться стоило. Но она ничего не могла получить взамен, как не могла заставить его забыть, что она только что сделала.

Дамайянти поднялась. Мышцы на животе вытянулись в прямую линию, такую же явственную, как линия позвоночника. Юбка зазвенела на бедрах. Она подошла к лакированному шкафу, вынула графин и наполнила два бокала. Один из них она протянула Римеру. Напиток пах сладостью и дрожжами. Он взял бокал, но пить не стал, а поставил его на стол рядом с полуоткрытым клювом.

– Как тебе кажется, Ворононосец, я сильная женщина?

– Сильная, когда тебе надо, это точно.

Она снова села и закинула ногу на ногу.

– Я знаю, что ты думаешь, Ример. Ты думаешь, что я тебя недооценила. Что я попыталась взять тебя женской хитростью. Правда же намного проще. Это я. Я такая. Многие мужчины думали так же. Моя сила в том, что я вижу разницу между ними. А вот ты, Ворононосец, не понимаешь, что я вынуждена так поступать.