— Ладно, проверим, что за черт. Продолжай.

— Второй, Степан, спрашивает первого: «Докладывать будешь?» Тот: «Надо разрешение на отход спросить. Таков был уговор». И подошел прямо вплотную к кусту, где я сидел. Включил телефон сотовый. Кто-то ему ответил. Он: «Это я, Валерий Александрович…» Сделал, мол, все как надо, по плану, загорелся — даже от стоянки видно, ночь темная. Ночь действительно темной была. Потом главный что-то спросил, а этот первый говорит: «Должны были замкнуть».

Гарин прервал старика:

— Замкнуть? Что замкнуть?

— А я знаю? Говорю, что слышал.

— Ладно, дальше?

— Главный опять что-то спросил, а старший отвечает: «На месте у Луговой — значит, у деревни, тут вот. Разрешите уехать. Да, понял, сразу в Москву». Потом: «Спасибо, не ожидал. До встречи». На этом разговор прекратился, этот убрал телефон, вернулся к подельнику своему. Степан спросил: «Ну что, Василь?» Василь: «Все о’кей, Степа. Босс разрешил возвращение в Москву. Только без улик». Степан спросил, что, мол, лодку и мотор бросим? «Нет, — сказал Василь, — затопим». Степа еще засомневался: «А если местные найдут?» Василь только посмеялся, типа, хрен с ними. Они, дескать, сюда не ходят. Высмотрели эти двое, заметили, что от деревни троп тут нет, а я не оставляю и каждый раз другой дорогой к лодке своей выхожу. Ну, в общем, потащили они обратно и лодку, и мотор, и еще что-то, только всё свернули, затопили, с этой стороны метра два-три еще пройти можно, потом обрыв, глубокий, туда и сбросили всё. Переоделись, пришли к «УАЗу» и поехали. Да, главный их босс велел им ехать через Владимир и в девять утра обещал ждать, дать расчет за работу. Степа сказал: «Рано приедем». Василь ответил: «Ничего, у меня перекантуемся». А потом, мол, если не будет новой работы, рванем в теплые страны. Степа сказал: «Только туда, где негритянки». И уехали.

— Всё?

— Вроде всё, может, упустил чего али не услышал и не так передал, но, в общем, всё! Хотя, нет, вот и память начала подводить. В первый раз, до пожара, они к лодке рюкзаки несли. Так вот из одного упала пачка, в которых раньше махорку продавали, из нее белый порошок высыпался. Они подобрали. Но я собрал чуток. Глядишь, пригодится.

— И где этот порошок? — спросил Гарин.

— Где ж ему быть? На хате у меня. Да его мало.

Уланов посмотрел на старика:

— А ты случайно не родственник Александра Николаевича Скрябина?

— Какого Александра Николаевича? Нет, не было у нас в роду Николаев, а кто такой этот Александр Николаевич?

— Известный композитор, пианист, правда, умер еще до революции.

— Композитор? Пианист? Не-е, точно не наш. У нас в роду все больше работяги.

— Надо, Иван Петрович, к тебе на хату пройти, забрать порошок для экспертизы и составить протокол.

— Ну надо так надо, я покажу, как задами пройти.

— А что прятаться, если здесь скоро следственно-оперативная группа будет работать?

— Что, много народу?

— Много — не много, но перероют всё. Отпечатки снимут, следы найдут, достанут лодку. Да, Иван Петрович, а ты номер «УАЗа» не запомнил?

— Я бы запомнил, потому как смотрел, но он был замазан грязью, видна только цифра «3» последняя, за ней буквы АЕ наш регион и RUS.

— Что ж ты, — проговорил Уланов, — когда эти двое ушли на лодке, не посмотрел весь номер?

— Да? А потом я, так же как было, замазал бы его?

Гарин улыбнулся:

— Тоже верно. Ты в разведке, что ли, служил?

— В какой разведке? В рембате. Водилой «летучки», МТО-АТ.

— Пошли на хату.

— Ох, и взволнуется народ, подумает, задержали меня.

— Ничего, объясним, — сказал Гарин.

— Погоди, Боря, — проговорил Уланов, — попытаюсь-ка я узнать, кто такой Чары.

— От кого?

— Ты знаешь этого человека. Очень даже хорошо.

Уланов набрал номер Лемехова.

— Да, — услышал в ответ.

— Уланов, Аркадий Анатольевич.

— Слушаю, Роман Владимирович.

— Вам ничего не говорит фамилия, что-то типа Дубаев, Дабриев, имя Чары.

Лемехов ответил:

— Дабиев Чары?

— Возможно. Кто это?

— Один из охранников Вениамина Кубарина. Владельца сети аптек. Довольно влиятельный в городе человек, вот только с губернатором отношения натянутые.

— Это точно — Дабиев Чары?

— Да. Начальник охраны у него, у Кубарина, Анатолий Торбин. Ко мне зимой просился, я отказал.

— Почему?

— Не понравился он мне. Глаза хитрые, беспощадные.

— А Кубарин, значит, взял?

— Он и до этого был у него.

— Вы выезжать из города не собираетесь?

— Нет, а что?

— Придется вам дать показания по Кубарину и Дабиеву. По всему, что знаете о владельце сети аптек и его связях.

— Вам?

— Что — мне?

— Дать показания?

— Нет конечно, полковнику Гарину.

— Хорошо. Один вопрос, Роман Владимирович, вы работаете по пожару в «Заре»?

— Да. Остальное без комментариев.

— Но я ваш начальник.

— С двадцать шестого числа, Аркадий Анатольевич. А до этого я свободный человек.

— Вы правы.

Лемехов отключил телефон. Положил сотовый в карман и Уланов.

Взглянул на Гарина:

— Есть информация по Чары. Лемехов его знает. И еще кое-что, что может помочь нам, посему я сказал, что ему придется дать показания. Он выложит все, что знает. А знает Аркадий Анатольевич немало.

— В этом с тобой не поспоришь. Но может, решения буду принимать я?

— А разве не ты решил побеседовать со своим знакомым Лемеховым?

— Ну, Рома. Припомню я тебе.

— Припоминай. Вы идите, я Людмиле позвоню и догоню.

— Черт, мне Тамаре тоже надо позвонить. С тобой до утра по городу мотаться будешь.

— Боря, как говорили мудрые люди, куй железо, пока горячо.

Позвонив женам — Людмилу тоже можно уже было считать женой Уланова, офицеры со Скрябиным пошли в деревню. Галдеж местных жителей, собравшихся вокруг сержанта, сразу же прекратился. Все с интересом смотрели, как полковник ведет их односельчанина.

Уланов крикнул:

— Не подумайте ничего плохого! Иван Петрович помогает нам!

Сам же Скрябин добавил:

— Ну что уставились? Заарестовали меня, как убийцу. А вы и не знали, кто живет рядом.