— Но зачем?

— Ты что, обязан и по служебной машине отчитываться перед следователем следственного управления?

Гарин вздохнул:

— Ох, чувствую, недолго мне на новой должности быть.

— Ты еще орден получишь. А насчет законности наших действий? Ее может придать известный тебе полковник Смолинский.

— Ты хочешь привлечь свою спецслужбу?

— Да. Если, конечно, получится. Думаю, получится. Ну а уволят, пойдем вместе в охрану Лемехова. По-любому, даже разделив обещанный мне оклад, будешь получать больше, чем начальник криминальной полиции.

— Перспектива, конечно, заманчивая… — с иронией ответил Гарин, — и какого черта тебя выперли из ФСБ? Какому идиоту пришла в голову мысль отправить тебя на гражданку? Это же равносильно объявлению войны устоявшемуся порядку.

— Может, для этого и выперли? Хотя нет, там были другие причины. Так что, договорились?

— Вали, куда хочешь, фото и адреса получишь по электронке, машину забирай. Овсянкина не забудь предупредить, где он был. И постарайся, чтобы вернулся сюда во время работы следователя.

— Обязательно постараюсь. Ты сержанту приказ передай, а то меня он может не послушать.

— Не может, а не послушает.

Он взял сотовый:

— Миша? Поступаешь в распоряжение моего друга. Он все тебе объяснит.

Отключил телефон, посмотрел на Уланова:

— Карета подана, ваше высокоблагородие.

— Благодарю. И не переживай, Боря, все будет как надо. Да, сбрось мне на почту адреса Дабиева и Котенко.

Полковник только махнул рукой:

— Позови Скрябина. Вот офигеет старик от нашей работы. То говори, как было, то, как надо. Скажет, ну и дают менты.

— Объяснишь по-человечески, поймет.

— А до этого мы с ним объяснялись не по-человечески?

— Официально.

— Ой, свали, Рома! Пока не передумал.

— Меня уже нет.

Уланов вышел из дома, увидел Скрябина:

— Иван Петрович, заходите и не удивляйтесь ничему. Так надо.

Старик не понял:

— А чего надо-то?

— Преступников поймать. Для этого иногда приходится поступать так, как поступает полковник.

— А? — совершенно ничего не поняв, протянул старик и зашел в хату.

Уланов выехал в сторону военного полигона, к паромной переправе, которая действовала круглосуточно, как и личный состав на полигоне.

У парома стояла «Тойота», рядом капитан ВДВ, на причале наряд. Механик копался в моторном отсеке катера.

Уланов подошел к капитану:

— Приветствую, майор ФСБ Уланов, что тут?

— Да катер забарахлил, товарищ майор, но механик сказал, минут через двадцать заменит шланг и переправа начнет работать.

— Вы подвезете меня до города? А то я позаимствовал полицейскую машину, а она нужна в Луговой.

— Полиция работает по пожару?

— Да. И не только она.

— Это я понял. И как таких сволочей, что сожгли людей, земля носит? Я бы их лично расстрелял.

— Я бы тоже. Так как насчет города?

— Вообще-то мне в гарнизон, а это ближе, но — подвезу.

Уланов проинструктировал Овсянкина, и тот поехал обратно.

Роман вызвал на связь полковника Смолинского.

— Да, Рома? Опять предлагаешь какую-нибудь авантюру?

— Нет, Владимир Алексеевич, не авантюру, а работу по профилю.

— Ты это о чем?

— О пожаре в Доме отдыха «Заря»!

— Им занимается Следственный комитет и МВД.

— Знаю, но у меня есть доказательства, что в Доме отдыха осуществлен террористический акт. А это уже дело Управления.

— И есть доказательства?

— Веские.

— Ты это о кошке, что бросили в подстанцию?

— Не только. Владимир Алексеевич, если мы срочно не подключимся, может произойти еще более масштабная трагедия.

— Ты это серьезно?

— Серьезней некуда. Поджог клуба, несмотря на жертвы, — только маневр или этап масштабного изуверского плана.

Полковник вздохнул:

— Какого плана, Рома?

Уланов доложил, что узнал за последнее время.

— Теперь вы понимаете, что в Переславе действует террористическая организация, руководимая из Москвы. Я уверен, что поджог был произведен для того, чтобы спровоцировать более масштабную акцию. Какую? Пока не знаю. Но если мы не вмешаемся…

Смолинский прервал Уланова:

— Похоже, ты не далек от истины, майор. Собственный план работы есть?

— Так точно, но для его реализации мне нужны люди и спецаппаратура.

— Твоя группа, я имею в виду группа «Шторм», сейчас в Москве. Вызывай, кого посчитаешь нужным, но никаких действий, пока полученная тобой информация и сделанные по ней выводы не будут у меня. Используй компьютер и шифровку. Чтобы дать тебе «добро» на работу, сам понимаешь, я должен получить разрешение у генерала Габранова.

— Поспешите с этим, товарищ полковник. В городе должно что-то произойти, то, что повлечет за собой непредсказуемые последствия. И произойти, думаю, в день похорон погибших в «Заре».

— Как же ты разработал план, не просчитав действия террористов?

— Вот для того, чтобы их не только просчитать, но и предотвратить, мне нужны люди и техника.

— Я же сказал — вызывай, кого посчитаешь нужным. От моего имени. Впрочем, они и без меня рванут к тебе. Ты для группы по-прежнему командир, хоть и в запасе. Да и сам это знаешь, если уже третью акцию проводишь в своей Переславской губернии. Надеюсь, эта станет последней.

Уланов ответил:

— Я тоже надеюсь. А вот насчет действий, для того чтобы опередить противника, мне придется кое-что сделать уже сегодня ночью.

Полковник повысил голос:

— Я же сказал, без разрешения Габранова никакой работы.

— Это касается штатных сотрудников Управления, а я, как вы правильно заметили, уволен.

— Уланов! Я тебя…

— Что «вы меня»?

— Иди к черту! Учти, до разрешения работы — наказание со всеми вытекающими последствиями.

— Учел, товарищ полковник. Благодарю за понимание. До связи.

— Нет, надо возвращать тебя, а то ты точно в Переславе развернешь боевые действия.

— Этому и обучали.

— Отбой!

Только Уланов положил телефон в карман, как его позвал капитан-десантник: