Слепой понял, что ему была подготовлена самая что ни на есть подстава. И автор этого изысканного сценария отличался креативностью и опытом работы. Он решил не убивать Глеба, а сдать его прямехонько в руки полиции.

Слепой не сомневался, что все улики были тщательно подстроены, и выйти сухим из воды в этой ситуации у него не было ни единого шанса.

Зачем это надо было? Слепой пожал плечами. Агент российских спецслужб, совершивший убийство на чужой территории и попавшийся в руки полиции, вызвал бы громадный переполох в Москве. Ведомство Сиверова долго расхлебывалось бы с навалившимися проблемами и не совало носа в дела каких-то там торговцев оружием.

— Хорошо он придумал, скотина! — Глеб прикусил губу. — Очень грамотно.

На первых порах этот гениальный план не сработал. Слепому каким-то чудом удалось улизнуть от полиции, причем обошлось даже без крайне нежелательного в этом случае применения силы.

Но это только на первых порах. Глеб прекрасно понимал, что произошло уже сейчас или произойдет в течение часа после его побега. Очень скоро найдутся свидетели, видевшие его в подъезде. Это и бабушка, которую он чуть не сбил с ног, и полицейские, от которых ему удалось улизнуть. Будет составлен фоторобот и начнутся поиски по горячим следам.

А затем информация будет передана в Интерпол. Глеба начнут искать уже не только в Берлине, но и по всему миру. И ему придется либо полностью перейти на нелегальное положение, до конца своих дней залечь на дно, либо явиться с повинной.

Ни одна из таких перспектив Сиверову не улыбалась.

«Так как же быть-то?» — подумал Слепой.

Лучшим вариантом для него было бы немедленно покинуть Берлин. Но его уже наверняка ищут и ждут на всех вокзалах. Возможно, фоторобот даже показали в экстренном выпуске городских теленовостей…

Поэтому он решил никуда пока не ехать, а на какое-то время схорониться в самом городе. Благо, Берлин велик, и прочесать его вдоль и поперек сил полиции никогда не хватит.

Перво-наперво Слепой решил избавиться от главной улики — краденого велосипеда. Он забросил этот транспорт в окно полуразрушенного дома, предварительно стерев все свои отпечатки.

— Рано или поздно его все равно найдут, но лучше поздно, чем рано, — решил Глеб.

К счастью, с собой у него оказалась запасная смена белья. Слепой снял бело-красную майку и отправил ее в ближайшую урну. Затем все же вытащил, решив ее сжечь.

В майке другого цвета, да еще и с капюшоном, он был чуть менее похож на «того парня, которого ищет полиция». Тем более, на город уже опускались долгожданные для Слепого сумерки.

Глеб вышел из бывшей зоны отчуждения и попал на небольшую тихую улочку. Она вела куда-то в сторону центра.

Сиверов знал, что в Берлине есть масса тихих и укромных райончиков: турецких, польских, русских и даже немецких. Но искать в них укрытие было слишком опасно. Там жители давно знают друг друга, и чужак может вызвать подозрение.

Ориентируясь по огромной телебашне, он направился в самое сердце города. Там всегда многолюдно, всегда шумно, всегда куча туристов. Затеряться в их толпе намного проще, чем пытаться спрятаться на тихих улочках, где живут разные зоркие фрау.

Глеб снова пересек злополучную Инвалиденштрассе — правда, уже в другом месте — и взял курс на телебашню. На вечерних улицах Берлина царило обычное спокойствие. Но Слепой все еще не мог успокоиться.

И когда его телефон затрепыхался в конвульсиях, он от неожиданности вздрогнул.

Звонил Потапчук. Несколько секунд Глеб простоял в нерешительности. Он пока еще не решил, стоит ли сообщать о случившемся. Но, мгновенно взвесив все за и против, поднял трубку.

— Ты можешь говорить? — осведомился Потапчук. — Если можешь, то говори. Не бойся, канал закрытый.

И Слепой вкратце рассказал ему о том, что стряслось в этой злополучной квартире на Инвалиденштрассе.

— Да, дружище, плохи твои дела! — сухо резюмировал генерал. — Плохи, плохи…

— И что же делать? — без обиняков спросил его Глеб.

— Это ты у меня спрашиваешь? — чуть повысил голос Федор Филиппович.

Сердце Слепого ушло в пятки. С Потапчуком они вместе работали уже не первый год. Генералу можно было доверять. Но… кто его знает, как он поведет себя в такой сложной ситуации? Будет стараться помочь изо всех сил, рискуя погонами, или сдаст своего агента, как стеклотару?

— Впрочем, друг, это не твои дела плохи, — грустно поправил сам себя Потапчук. — Не твои, а наши. И надо думать сейчас, как выкручиваться.

Сердце Глеба вернулось на место. Значит, в этой яме он не один! А вдвоем выбираться как-то сподручнее.

— Ты сейчас где? — спросил его генерал. — Все еще в Берлине?

— Я решил не рыпаться. В большом городе чувствую себя более уверенно. Здесь проще спрятаться.

— И это верно, — похвалил его Потапчук. — Правильно ты мыслишь! Заляг на дно, найди надежное место… денька на два-три. А я пока подумаю, чем тебе можно помочь.

— Так точно! — радостно согласился Глеб.

— Ну все, боец, не горюй — прорвемся! И главное — не теряй голову. На связь сам не выходи, я тебя найду, когда надо будет. Да, и пива много не пей с горя, а то от него толстеют!

— Я лучше виски выпью. Пивом горю не поможешь!

— Выпей, выпей, только меру знай. Ладно, все, до связи. Привет Бранденбургским воротам!

В трубке раздались короткие гудки. Слепой сунул телефон в карман.

Его настроение после этого разговора существенно улучшилось. Глеб знал, что Потапчук слов на ветер не бросает. Если обещал помочь — значит, поможет. Правда… Слепой даже не мог себе представить, каким образом. Но о таких подробностях в данный момент лучше было просто не думать.

Он медленно вышел на Ораниенбургерштрассе. Жизнь здесь била ключом. Молотили в тамтамы уличные музыканты, шлялись веселые туристы, а выстроившиеся в рядок путаны совершенно достали Глеба предложениями своих услуг. Пройдя по этой улице всего один квартал, он насчитал не меньше тридцати таких девиц.

Прямо с лотков на улице продавали различные сувениры, рассчитанные явно на туристов. За каких-то пару евро Глеб приобрел себе майку с надписью «Захвати Уолл-стрит» и еще шикарное сомбреро. Взглянув в зеркало, он пришел к выводу, что стал не похож сам на себя. И остался доволен таким открытием.

Мысль про виски была очень кстати. Сиверов побаивался заходить в кафе — он знал, что это самое удобное место для проведения облав на таких, как он. А вот киоски, где турки торговали всякой всячиной, были в этом отношении куда более безопасными.

Виски там не оказалось, и пришлось довольствоваться каким-то ликером — на вкус довольно противным. Закусывая его кебабом, Глеб опять прокручивал в памяти недавние события.

Впрочем, размышлять о них особого смысла не было. Механизм этой ловушки казался совершенно понятным: простым, но очень надежным. Как и любое дело рук настоящего мастера.