в Столице вампирский бар, — Орфей прислонился к стене, гипнотизируя взглядом глухой тупик, в который упиралась дорога. Там не было ровным счетом ничего интересного — кривая кирпичная кладка, с блеклыми разводами плесени.

— Я никогда здесь не была, — Лунар поежилась. Никакого бара она не наблюдала — только замызганный переулок, да и Орфей всю дорогу вел себя странно — таращился в пустоту, не моргая, и дышал слишком медленно для обычного человека — раз или два в минуту.

— Ну конечно, — Орфей насмешливо фыркнул, — у тебя же нет клыков, да и кровь тебе безразлична. О, мы вовремя!

Раздался душераздирающий скрежет, от которого заныли уши. Втянув голову в плечи, Лунар наблюдала, как каменная кладка преображается — кирпичи перемещались, менялись местами, точно играли в салочки, пока не открылся проход. Слева от черного провала вспыхнула-затрещала неоновая надпись: “Bloody dream”.

Кровавый сон? Она сделал шаг вперед, чтобы разглядеть получше.

Ступени, освещаемые только пламенем свечей, уходили в темноту. Воск, который таял и скатывался вниз, образовывал алые и багровые наросты, и ассоциации с кровью вызывали непреодолимую тошноту.

— Подождем, пока гости разойдутся, — решил Орфей, не двигаясь с места. — Веди себя тихо. Пока ты не шевелишься, они тебя не заметят — слишком пьяны.

Лунар вскинула голову, прислушиваясь — на лестнице кто-то пел — просоленным голосом заправского моряка, сбиваясь с ритма и периодически икая. А потом она вздрогнула, когда к виску прикоснулись чужие губы. Шепот Орфея одновременно и обжигал нежную кожу, и превращал ее жидкую кровь в лед.

— Не только Коса торгует на черном рынке. Есть еще в Столице персонажи, что наживаются на чужих слабостях и страстях.

Лунар хмыкнула, надеясь, что Орфей примет это за согласие. Она сама появлялась на черном рынке два или три раза в месяц, чтобы сбыть с рук ворованные воспоминания. И если говорить словами Орфея, то она тоже наживалась на потребности Древних ощутить что-то новое, что-то иное.

В переулок выполз вампир — темная шатающаяся фигура, едва переставляющая ноги. Орфей фыркнул еле слышно, и Лунар отодвинулась. В горле встал комок, все тело оцепенело от того, как близко он был.

Вывеска снова затрещала, несколько букв погасло.

Кровосос, охая и вздыхая, прошел мимо. Лунар заглянула ему в румяное, полнокровное лицо, свидетельствующее о сытном ужине — невидящие глаза блестели, точно стеклянные шарики, на подбородке запеклась кровь.

За его спиной из бара выходили его сородичи — мужчины и женщины. Идеальные лица, красивые настолько, что глазам становилось больно. Хотелось отвернуться, но Орфей по-прежнему стоял слишком близко, и Лунар непременно уткнулась бы лицом в его пальто.

Когда посетители Bloody Dream скрылись за поворотом, все еще распевая песни на языках, которые едва ли Лунар знала, Орфей подтолкнул ее к ступенькам.

— Пойдем, пока не закрылись.

Бар казался совершенно обычным, если упустить из внимания тот факт, что завсегдатаями здесь были вампиры: длинная барная стойка под низко висящими лампами, десяток столиков, расставленных в шахматном порядке, и небольшая сцена с алой бархатной драпировкой. Типичное вампирское гнездо. По непонятной Лунар и большинству Темных причине, кровососы питали слабость перед тяжелыми тканями и красному цвету.

Никаких обескровленных смертных, никаких подозрительных жидкостей на полу или на столах. Тихо и мирно, и если бы Лунар своими глазами не видела подвыпивших вампиров, что покидали заведение, она бы решила, что Орфей ее разыграл.

Бармен, что коротал за стойкой последние минуты до закрытия, при их появлении даже не поднял головы. Он методично работал тряпкой, протирая шеренгу вымытых стаканов, и мурлыкал что-то себе под нос.

Орфей помедлил, прежде чем подойти ближе, но потом без сомнения двинулся вперед, к стойке.

— Мне нужен жемчуг мертвых, — заявил он без приветствия, нахмурившись. Было очевидно, что бар ему не нравился — чародей предпринимал все усилия, чтобы ни к чему не прикасаться.

Бармен — очевидно, вампир, — вскинул на него взгляд и ухмыльнулся мерзко, демонстрируя изогнутые клыки. Судя по их длине, нежитью он стал давно, вероятно застал еще Пикассо в колыбели. А еще он не испытывал никакого страха или трепета перед чародеем, что стоял напротив. В темных глазах его Лунар видела только жгучую, сжигающую все дотла ненависть.

— А молодильного сидра тебе не нацедить? — вампир, не выпуская из рук ни тряпки, ни стакана, издевательски подмигнул Лунар, которая выглядывала из-за плеча Орфея. У вампира был едва уловимый акцент, из-за которого все согласные выходили мягкими и приглушенными.

— Проваливай, маг, пока я не позвал охрану. Тебе когда-нибудь доводилось общаться с голодными гулями? Я слышал, они за четверть часа могут обглодать всю плоть с человеческого скелета.

— Георг, — тихо, но угрожающе позвал Орфей, выкладывая на стол стопку золотых монет. Такими же монетами не-Древний расплатился с Лунар. Она отвела глаза, чувствуя как острое шило вины вонзается в живот. — Мне нужна информация.

— Ты пытаешься меня купить? — бездонные, как омуты, глаза вампира от изумления посветлели. — Неужели блистательный чародей и изобретатель настолько отчаялся, что готов платить нежити за ингредиенты?

— Я пытаюсь купить информацию, — Орфей поднял глаза к низкому потолку, словно искал в себе остатки терпения для разговора. Георг был невыносим даже при первой встрече, а с Орфеем у них была куда более длинная история знакомства.

— Все знают, что вы торгуете из-под полы не только кровью. Кто-то покупал у тебя жемчуг?

Георг сморщился, проводя языком по губам.

— В Столице происходит что-то не то, а тебя интересует только жемчуг?

— О чем ты? — Орфей нахмурился в замешательстве. Откровенная издевка, прозвучавшая в голосе Георга могла кого угодно поставить в тупик. Он смеялся над Орфеем и не пытался этого скрыть.

Вампир отставил бокал в сторону и наклонился вперед, опираясь на руки. Их с Орфеем разделяла деревянная стойка, но если бы он мог, Георг непременно схватил бы его за ворот рубашки, притягивая ближе.

— Сколько трупов нужно найти на улицах, чтобы Шабаш начал шевелиться? И если вы, маги, предпочитаете закрывать глаза на то, что гибнут ваши друзья и близкие, то что говорить о нежити? Нас убивают сотнями каждый день, но разве не-жизнь может стоит хоть волоска с твоей гениальной головы?

Орфей молчал, кусая губы. Слова Георга задели его за живое, даже если сам чародей не собирался этого демонстрировать.

— Я не слышал ничего, что могло…

Георг зашипел — ядовито и громко. Острые клыки вытянулись еще сильнее, и Лунар отступила — перед разгневанным вампиром у нее не было никакого шанса. Он порвет ей горло быстрее, чем она успеет понять, что происходит.

— Ты сжигаешь рассылки Шабаша, и тебя