— Мадемуазель Берг, — не выдержал Тэд, — Ростислав мне уже говорил о каких-то ходячих мертвецах, упырях, оборотнях. Я думал, это все же некоторое преувеличение. Так сказать, фигуральное выражение, люди с поврежденной психикой…

— Не знаю, — чуть подумав, ответила Наташа. — Я не биолог. Холодные, как лед, руки, неживые глаза, в случае ранения кровь не течет… И необычайная сила…

— Оу, зомби! — воскликнул Валюженич. — В детстве я зачитывался Карлом Мэем…

— Я тоже… Часть из них и вправду похожа на зомби — двигаются, как марионетки, почти не разговаривают, в общем, механизмы, которые выполняют команды…

— Бессмертные Красные Герои, — кивнул Арцеулов.

— Да. Тут такие во внутренней охране — и тоже с голубой свастикой, причем большинство — вполне европеоиды… Но есть и другие. Люди как люди — только руки холодные, и глаза на свет не реагируют… Один такой беседовал со мною…

— Вроде Венцлава, — вновь вставил капитан.

— Вроде господина Венцлава, — согласилась Наташа. — Эти, похоже, и командуют. Есть тут и обыкновенные бандиты, из местных. Вы их, господа, видели.

— Мадемуазель Наташа, — вмешался Валюженич, — извините за паталогоанатомическое любопытство… Местные монахи говорят, что в монастыре работают «варда», или «барда», если на общетибетском наречии. Так здесь называют местных зомби…

— На стройке работают обычные люди, — покачала головой Наташа. — То есть не обычные, но все-таки люди. Я видела их — они пробивают дополнительные тоннели на нижних ярусах подземелий. Это местные, по-моему, из соседних селений. Правда, они тоже странные — как будто накурились опиума.

— Вполне возможно, — пожал плечами Ростислав.

— Может быть… но мой коллега по несчастью — тот самый психолог… Он кажется, из Казани, работал в знаменитой тюремной лечебнице… Так вот, он уверял, что наркотики тут ни при чем. Что тут нечто иное… В общем, из-за этого господа большевики и заинтересовались Шекар-Гомпом…

Наташа помолчала, затем закурила, но после нескольких затяжек закашлялась и бросила папиросу.

— Извините, господа… В общем, так… Шекар-Гомп, как вы уже, кажется, знаете, построен на том месте, где находится «рана», пробитая копьем местного бога в теле какой-то бабы-яги…

— Бранг Сринмо, — подсказал Тэд. — Мадемуазель Наташа, это не совсем баба-яга. Баба-яга — персонаж славянского фольклора…

— Догадываюсь, — невольно улыбнулась девушка. — Так вот, с точки зрения физики, эта «рана» — открытый источник неизвестного излучения. Мы называем его «Синий свет». Его исследованием наша группа как раз и занималась. Оно необыкновенной силы, напрочь глушит радиоволны, но для человека относительно нейтрально, даже несколько тонизирует, но не более…

— Наверное, потому монахи и поставили здесь монастырь, — заметил Арцеулов.

— Очевидно… К тому же, излучение очень красиво — темный подземный зал — и огромная светящаяся колонна. Но это разве что для туристов… В Шекар-Гомпе хранилась еще одна реликвия, на этот раз не столь безопасная…

— «Голова Слона», — вспомнил Тэд. — Рубин!

— Это не рубин. Я видела эту вещь. По-моему, это вообще не камень — огромная неровная призма, действительно похожая на рубин. Но твердость совсем другая, другие оптические свойства. И главное — внутри есть какой-то источник энергии. Что это — не знаю. Им как раз занимаются те, как вы говорите, зомби, а нас подпускали лишь посмотреть. Вообще, этот «рубин» похож на что-то искусственное. В темноте он светится, причем свет меняется. У людей начинает болеть голова, и даже бывают галлюцинации…

— Великолепный объект для местных шаманов, — усмехнулся Тэд.

— Так, наверное, и было. Пока кому-то, похоже, еще в древности, не пришло в голову пропустить «Синий свет» через призму «Головы Слона». В этом, похоже, вся штука…

— И что получается? — поинтересовался Арцеулов. — Усиление энергии?

— Да. Излучение становится очень сильным, стабильным, меняет свет на темно-оранжевый, но главное — резко меняются свойства. И вот тут людям надо держаться подальше. Самое меньшее — они теряют память и становятся просто куклами…

— «Потерявшие разум», — вспомнил Арцеулов.

— Те, которые работают на стройке — как раз из них. Впрочем, часть охранников — тоже, но на них воздействовали как-то иначе. Волю они сохранили, но психика подверглась сильным изменениям. Но это, в общем, мелочи…

— Оу! — удивился Валюженич. — Если это мелочи!…

— Я не уверена… Но мне говорили, что в определенное время это «оранжевое» излучение способно превратить любого человека в такого, как Венцлав, превратить мертвого — в «зомби»… Говорят даже, что человек может изменить физический облик, превратиться в демона, чудище, уж не знаю во что…

— Это, положим, фантазии, — пожал плечами Ростислав. — В конце концов, и без этого дело скверное…

— Конечно, — Берг вновь закурила и вновь, сделав пару затяжек, бросила папиросу. — Хватит и того, что есть. Между прочим, говорят, что какими-то заклинаниями можно вызвать из «Головы Слона» злых духов, которые там обитают. И что именно эти духи — настоящие хозяева Шекар-Гомпа…

— Оу, фольклор! — Валюженич, схватив записную книжку, начал делать карандашом стенографические пометки.

— Ну, тут проще, — Арцеулов зло скривился. — Со здешними хозяевами я знаком не первый год. Мы на них ходили в штыки еще под Ростовом. Вот уж не думал, что эта сволочь дотянется даже до Тибета!

— У меня был странный разговор, — чуть помолчав, заметила Берг. — На второй день, как меня сюда доставили. Меня отвели в темную комнату — наверное, чтобы я не видела лица собеседника. Нас не представили, впрочем, меня он знал. Сам он, как можно догадаться, или самый главный, или представляет здесь самого главного. Между прочим, голос знакомый. Этой ночью, в подземелье… Да, кажется…

Девушка замолчала, потом кивнула, похоже, что-то вспомнив.

— Говорил он со мной недолго и достаточно вежливо. Посоветовал, как он сказал, вникнуть в работу и добавил, что по сложности она превосходит проект «Владимир Мономах». Тут я не удержалась и проявила интеллигентскую смелость. Что-то съязвила по адресу господ большевиков…

Наташа помолчала и щелкнула пальцами:

— Это трудно передать. Он засмеялся — очень искренне и совсем не зло. А потом сказал нечто вроде… Нет, я запомнила точно: «Наталья Федоровна, голубушка, не обращайте внимания на идиотов. Когда вы едите рокфор, то не думаете о плесени, которая сей сыр сотворила. Мы счистим плесень, и для этого нужен Шекар-Гомп.»

— Ого! — Арцеулов не знал, что и думать. — А может, он просто… ну, в доверие входил?

— Нет! Я же говорю, это трудно передать. Самое страшное, в этот момент я ему поверила. Мне даже показалось, что ему, этому неизвестному, приятно поговорить со мной о том, что «плесень» будет вычищена. Словно ему не с кем поделиться своими планами…