наношу хороший удар, сначала нанося удар по ее плечу. Когда это не избавляет ее от меня, я стискиваю зубы и пинаю ее в лицо, ее зубы впиваются в пятку моей ноги, но с булькающим криком ее рука ослабевает достаточно, чтобы я смог отдернуть ногу.

Я соскальзываю со скалы, сдирая кожу с бедер и царапая руки, но времена отчаянные и все такое. Когда я приземляюсь на дно, ломая себе задницу и выбивая из себя дух, я убегаю так быстро, как мне позволяет мое разбитое тело. Даже когда я переступаю порог комнаты и возвращаюсь в коридор, я продолжаю ползти, булькающие звуки пруда отражаются от кирпичных стен.

Я ухожу с этого чертового урока.

Я поворачиваю за два угла на четвереньках, прежде чем, наконец, переставляю свою гордость и с трудом поднимаюсь на ноги. У меня течет из носа, глаза щиплет, а в груди хрипит при каждом вдохе, но я жив.

Мне понадобится целитель, как только я выберусь отсюда, и я разорву Норта пополам голыми руками, если он попытается помешать мне получить к нему доступ.

К счастью, к большому счастью, стены остаются на месте, и я добираюсь до центра гребаного лабиринта. Мое тело падает на землю в вздымающемся, трясущемся месиве.

Гребаный центр этого тупого, кровожадного, тупоголового лабиринта.

У меня даже не было возможности гордиться собой, радоваться, что я справилась сама и ни разу не использовала свой дар, потому что я обнаружила Зои и Брентона, пробегающих через дверной проем в другом конце комнаты, их глаза на секунду задержались на флаге, прежде чем они заметили меня.

Зои ухмыляется, направляясь ко мне, укороченный топ, который на ней надет, обтягивает ее грудь и насквозь промок от всего, с чем она до сих пор сталкивалась в лабиринте, но в целом она выглядит в миллион раз лучше, чем я. С чем бы она ни столкнулась, Брентон принял на себя основную тяжесть этого. Он разорван, как и я, но все еще стоит на ногах.

Мой взгляд скользит к флагу всего в нескольких футах от меня, но с этим «ходячим хлороформом» нет никаких шансов, что я его получу.

Я ненавижу эту суку.

Я чувствую, как ее дар захватывает меня, его яд касается моей кожи и течет по моим венам. Мое тело уже так чертовски привыкло к этому, обычному пятничному происшествию, что я не удивляюсь, когда из моего носа начинает капать кровь, а рот наполняется ею в ответ.

Это чертовски бесит.

Я плюю в нее, моя кровь ярко-красная на ее щеке, и ее визг — гребаная музыка для моих ушей.

— Ты абсолютная сучка, и когда-нибудь ты пожалеешь об этом дерьме. Я терпелива, я могу переждать тебя.

Она ухмыляется мне.

— Как будто я буду бояться какую-то бездарную отвергнутую. Спокойной ночи, сучка.

А потом она вырубает меня нахрен.

Глава 14

— Я не могу поверить, что Зои больше предпочла вырубить тебя, чем выиграть освобождение от ТП. Это самый трудный урок в Дрейвене, все знают, что этим нельзя пренебрегать!

Я усмехаюсь и прижимаю лед к виску чуть сильнее, но это бесполезно, ничто не остановит стук там.

В тот момент, когда я проснулась, окровавленная и побитая, на полу в главной комнате учебного центра, я доковыляла до своей сумки, чтобы написать Сейдж и отменить наши планы на ночь, потому что я никак не могу заниматься и есть пиццу на полу моей дерьмовой комнаты в общежитии в том состояние, в котором я сейчас нахожусь.

Она немедленно подтянула свою задницу, чтобы проверить меня, таща Феликса за собой, потому что он целитель. Очевидно, моего поврежденного состояния достаточно, чтобы заставить ее позвонить ему добровольно.

Я попыталась извиниться перед ним, но он пожал плечами и начал обрабатывать все многочисленные раны на моем теле. Здесь есть и другие целители, но я самый изношенный, спасибо, черт возьми, Вивиан. Гейб на дальней стороне, удерживает одного из своих друзей, пока целитель вправляет кость в его ноге, и за все это время он только один раз посмотрел в мою сторону. Я не удивлена и не разочарована, это просто еще один удар по заднице.

— Она сумасшедшая гребаная сука и Сейдж, я буквально заплачу тебе все, что угодно, если ты подожжешь ее для меня. Твой счёт, деньги на побег, давай начнем новую жизнь где-нибудь далеко отсюда, где Вивиан никогда не сможет снова найти меня и снова запереть в комнате с этой сукой из пруда.

Сейдж секунду в ужасе смотрит на меня, и Феликс морщится.

— Ты была против нее, да? Она здесь своего рода городская легенда.

Я снова усмехаюсь, свирепо оглядывая других учеников, пока он вправляет мне плечо, потому что, очевидно, я вывихнула его, когда потеряла сознание, и все вывихи и растяжения дня, наконец, просто вывихнули его в конце.

Я хочу умереть, когда он, наконец, вставил его обратно.

— Ублюдочная, хуесосная, пизданутая тварь, я честно срежу кожу с этой жалкой…

— Господи Иисусе, ну и язык у тебя.

Я поднимаю взгляд на Вивиан, который теперь стоит надо мной с хмурым видом, и бросаю на него ответный взгляд.

— Я с тобой не дружу, я отменяю свое предложение предоставить мне список учителей, которые тебе не нравятся.

Феликс фыркает на меня, подавляя кашель при виде сурового выражения лица Вивиан, когда этот крутой парень проверяет работу своих рук.

— Так, так, ты не можешь пройти ТП, не столкнувшись с худшим из того, что может сделать наш вид. Ты молодец, малыш. Если бы у тебя не было так много врагов, ты была бы свободна до конца года.

Его голос звучит слишком радостно, и я собираюсь снова наброситься на него, когда Феликс сдвигается, чтобы вправить мне сломанное ребро, и я обнаруживаю, что совершенно не могу думать, дышать или функционировать, не говоря уже о том, чтобы говорить.

Сейдж на секунду перестает свирепо смотреть на всех вокруг нас и поглаживает мою спину, медленными, успокаивающими движениями, избегающими царапин и порезов. Там даже осталась пара шипов, о которых я не хочу думать, потому что я уверена, они будут ощущаться чертовски хорошо, когда выйдут наружу.

Вивиан прочищает горло и что-то ворчит себе под нос, прежде чем, наконец, заговорить:

— Ты должна гордиться собой, все, что ты там делала, было идеально. Половина остальных не прошла дальше своей первой комнаты.