Сначала мое внимание привлекает шарканье.

Я вздрагиваю и отползаю назад, прежде чем мой мозг улавливает, что я на самом деле вижу. В дверном проеме сада убийц находится то, что я приняла за ствол дерева, но на самом деле это ученик, полностью опутанный виноградными лозами. Она жива, я вижу, как она дышит, но она без сознания. По всему телу у нее порезы от шипов, а ноги босые, но теперь, когда она без сознания, она выглядит почти умиротворенной.

Какие именно здесь правила?

Я очень сильно хочу, чтобы меня не убили или не ранили из-за другой студентки, которая ненавидит меня до чертиков, но если есть шанс, что эта штука убьет ее — я действительно из тех, кто просто бросит ее?

— Вивиан, небольшое руководство здесь было бы неплохо, — бормочу я себе под нос, в основном, чтобы не чувствовать себя такой чертовски виноватой за то, что просто ушла, потому что, если просто посмотреть правде в глаза, я собираюсь уйти.

На стене мигает огонек, оживая.

Он красный и находится прямо над девушкой, как будто привлекает к ней внимание. Я решаю, что это достаточный сигнал о том, что кто-то должен прийти за ней, и я двигаю своей задницей. Я стаскиваю остатки кроссовок и отбрасываю их в сторону, слегка морщась от холодного бетона на босых ногах, когда снова перехожу на бег трусцой. Когда я смотрю на другие стены во время пробежки, я вижу другие маленькие мигающие красные огоньки, и мое сердце, наконец, снова выскакивает из горла. Это должно быть нормально, что-то, что происходит, когда ученика отстраняют от участия в соревнованиях, и, по быстрым подсчетам с того места, где я нахожусь, выбыло по меньшей мере десять человек. С того места, где я нахожусь, я вижу только небольшую часть стен, так что, надеюсь, здесь осталось не так много людей, с которыми я могла бы столкнуться.

Крики также немного стихают, чем глубже я забираюсь в лабиринт, теперь они становятся реже, что доказывает, что здесь пытают меньше людей. Мне приходится нырнуть за один из углов, чтобы избежать встречи с тремя студентами. На одном из них была девушка, держащая ладонь, полную огня, в то время как один из парней держал силовое поле, а глаза другого светились. Все они выглядят потрепанными и в синяках, но они живы и работают вместе, так что, очевидно, я выбрала их для того, чтобы попасть в центр и получить проходной балл.

Парень с горящими глазами посмотрел в мою сторону, но никак не прокомментировал, что увидел меня или заметил что-то необычное, так что либо он меня не увидел, либо он не заинтересован в том, чтобы скормить меня сучке из пруда, как этот придурок Мартинес.

Чертов Мартинес.

Я собираюсь ударить его по лицу, как только выберусь из этого лабиринта.

Когда трио уходит, я поднимаюсь с корточек, каждый дюйм моего тела протестующе кричит, а затем я продолжаю медленно пробираться по лабиринту, возвращаясь после каждого тупика. Это расстраивает и я медленно двигаюсь, особенно теперь, когда я хожу босиком, и несколько раз я натыкаюсь на лежащего без сознания студента или таинственную лужу крови, от которой у меня сводит живот.

Настоящий ужас начинается, когда я нахожу другую комнату, на этот раз с огромным водоемом, и я начинаю паниковать, что нашла печально известный пруд, потому что я не уверена, что смогу сразиться с морским существом прямо сейчас.

Однако для меня есть только один путь, и это дверной проем, вырезанный с другой стороны.

Я ни за что, блять, не переплыву, даже если бы меня не предупредили, потому что вода воняет, и я не хочу блевать прямо сейчас. С одной стороны есть камни и валуны, по которым я могла бы перебраться, но мои желеобразные руки ненавидят этот вариант, поэтому я на секунду обхожу кромку воды, как будто могу создать прочный мост, используя только свое отчаяние.

Не повезло.

Это скалолазание. Мелкие камешки впиваются мне в ступни, а большие валуны немного сдвигаются под весом моего тела, что одновременно обидно и тревожно. Я карабкаюсь на самую высокую точку, а затем делаю паузу, чтобы отдышаться и попытаться вернуть немного сил в свои руки. Теперь я знаю, как много для меня сделали эти тренировки, потому что даже я, полгода назад, была бы опутана виноградными лозами.

С этой точки зрения я действительно вижу, насколько близко я нахожусь к центру, и, черт возьми, это близко. Я запоминаю путь и благодарю Бога, что я взобралась на эту дурацкую штуку, потому что есть три комнаты, которых я могу избежать, если все сделаю правильно.

Я не вижу Гейба, но в одной из комнат находится чертовски огромный снежный барс, сражающийся с… ладно, это так мерзко, что я не хочу этого говорить, но в одной из комнат полно крыс, и я внезапно понимаю все эти крики, потому что нет. Нет, я бы предпочел встретиться лицом к лицу с тихой и отсутствующей сукой из пруда, чем с миллионом больных и отвратительных крыс, спасибо.

У меня мурашки по коже, как будто я вот-вот потеряю сознание и умру, поэтому я решаю, что пришло время убираться отсюда к чертовой матери и молиться, чтобы стены не сдвинулись с места, потому что, черт возьми, мне хоть раз нужна удача!

В ту секунду, когда я начинаю ползти вниз по другой стороне скалы, я сталкиваюсь лицом к лицу с сучкой из пруда, и мне так сильно хочется стереть ее из памяти, потому что, черт возьми, кошмар, она отвратительна.

Я думаю, когда-то она была человеком. Ее кожа серая и сползает с костей черепа, волосы почти исчезли, только небольшие их пучки торчат небольшими клочками. Ее зубы сломаны и остро заострены, когда она смотрит на меня молочно-белыми глазами, ее челюсть хлопает, как будто она хватает ртом воздух, и я официально больше никогда не буду спать, потому что эта сука определенно будет преследовать меня.

Ее рука обвивается вокруг моей лодыжки, грязная вода из пруда капает с ее кошмарного тела на голую кожу моей ноги, и все, о чем я могу думать, это то, что я собираюсь подцепить от нее какого-нибудь плотоядного паразита.

Я отключаю ту часть своего мозга, которая чертовски бесится, и снова включаю режим выживания, хватаясь за края скалы, а затем замахиваюсь свободной ногой, пока не