— За шахматной доской, — пояснил он. — Должен сказать, мисс Риверстоун большая мастерица играть в шахматы.

— Вот как? — воскликнула мисс Огнеста, с удивлением взглянув на Ровену. — Вы, должно быть, очень умны? Но такой и должна быть подруга леди Хардвик, ведь она и сама очень умна.

Ровена не была уверена, что это было сказано как комплимент, однако улыбнулась.

— Тем не менее мистер Ричардс разбил меня в пух и прах, — сказала она.

— Мисс Риверстоун очень хорошо играет, — сказал он несколько снисходительным тоном. — Она должна научиться сосредоточиваться и не позволять эмоциям влиять на разум. Надеюсь, что благодаря тренировкам ей удастся со временем стать превосходным игроком.

Ровена, гордость которой была уязвлена, с большим усилием сохраняла любезное выражение лица.

— Я не привыкла играть в окружении множества людей и уверяю вас, что в более спокойной обстановке вполне способна как следует сосредоточиться, — сказала она, добавив про себя: «И если бы я захотела, то победила бы вас вчера, невзирая на окружавшую нас толпу».

— Несомненно, несомненно, — покровительственным тоном сказал Ричардс, вызвав у нее еще большее раздражение.

— Надеюсь, что когда-нибудь мне удастся доказать вам это, сэр.

Он, кажется, удивился, но сказал:

— Разумеется, дорогая моя. Разумеется.

— Какой чудесный сегодня день, — сказала мисс Мелке, явно пытаясь сменить тему разговора. Ее сестрица сразу же согласилась с ней.

Все остальные поняли намек и заговорили на более общие темы, принимаясь за сандвичи и прочие деликатесы. Полчаса спустя мисс Мелке протянула руку мистеру Галлоуэю:

— Сэр, вы обещали нам с Огастой показать лебедей, не так ли?

— Совершенно верно! — воскликнул мистер Галлоуэй. Он помог подняться сначала Люсинде, потом Огасте. — Не хотите ли присоединиться к нам, мисс Риверстоун?

— Возможно, но чуть позже, — ответила девушка. Кажется, ей представился удобный случай побеседовать с мистером Ричардсом с глазу на глаз, хотя, по правде говоря, у нее совсем не было желания просить этого человека об одолжении.

К ее удивлению, он сам начал разговор на интересующую ее тему.

— Я заметил, что вы долго разговаривали о чем-то со своим братом, — сказал он.

— Да. Нельсон очень обеспокоен своим долгом вам, — честно призналась Ровена. — Он советовался со мной по этому вопросу.

— Сожалею, что он встревожил вас. — Мистер Ричардс нахмурился. — Я не ожидал, что джентльмен побежит со своими проблемами к леди, даже такой необычайно умной леди, как вы.

— Нельсон верит в мою рассудительность, мистер Ричардс, гораздо больше, чем вы. Вы выдвинули убедительные аргументы в пользу равноправия. Но это касается мужчин. Не кажется ли вам, что женщины тоже заслуживают прав и уважения?

Он явно не ожидал такого ответа, но ответил с готовностью:

— Мужчины обязаны защищать женщин. Несмотря на то что некоторые женщины, вроде вас, обладают необычайно большими способностями, вы должны признать, что есть проблемы, решать которые не женское дело.

— Вроде игры в шахматы? — спросила она. Ей пришел в голову один план, благодаря которому, возможно, не потребуется ни о чем его просить.

— Вроде игры в шахматы, хотя как шахматист вы обладаете большим потенциалом. — Он улыбнулся.

— Рада слышать это. Я не шутила, сказав, что хотела бы получить еще один шанс продемонстрировать свои способности. Возможно, я удивила бы вас.

— Я в вашем распоряжении. Только назовите день. — Самодовольное выражение его физиономии явно говорило о том, что исход игры он считал делом предрешенным.

Пора опробовать свой план, решила Ровена.

— Не возражаете, если в следующий раз мы сыграем на интерес? — спросила она. — Это поможет мне сосредоточиться.

— Какие же ставки вы хотите сделать? — Он удивленно приподнял тонкую бровь.

— Долг моего брата, — ответила девушка. — Если я выиграю, вы согласитесь простить остаток долга. Если выигрываете вы, я позабочусь о том, чтобы вы получили сумму, вдвое превышающую остаток долга.

— Похоже, что безрассудство является вашей фамильной чертой, мисс Риверстоун. Разве могу я без угрызений совести принять такие условия, зная, что играю значительно лучше? Я уже достаточно расстроен тем, что драгоценности, которые, несомненно, дороги вам как память, уже ушли в уплату этого долга.

Его беспокойство несколько смягчило ее, и она улыбнулась вполне искренней улыбкой:

— Поскольку я сама это предлагаю, ваша совесть чиста. Я говорила вам, что вчера была не в форме. И теперь хотела бы показать, что могу играть значительно лучше.

Ричардс вздохнул, хотя Ровене показалось, что она уловила в его глазах огонек предвкушения.

— Ладно. Если вы настаиваете и ваш брат согласен. Однако предпочел бы не иметь своим должником леди.

— Разумеется, я поговорю с ним, — сказала Ровена, стараясь, чтобы он не заметил, как она обрадовалась. — Любой долг будет за ним, а не за мной.

— Сегодняшний вечер у меня занят. — Мистер Ричардс поднялся на ноги. — Как насчет завтра? Есть ли у леди Хардвик какие-нибудь планы?

— Кажется, запланирован музыкальный вечер. Но нам, наверное, удастся найти укромный уголок для игры.

— Буду с нетерпением ждать завтрашнего вечера, мисс Риверстоун. А теперь прошу извинить меня. Я должен приготовиться к сегодняшнему вечеру. — Он поклонился и ушел.

«Интересно, что у него за планы?» — подумала Ровена. Казалось, он умышленно окружал их таинственностью. Возможно, что-нибудь связано с реформами? Она знала, что власти бдительно наблюдают за деятельностью спенсианских обществ. Если он был с ними связан, то вполне понятно, что не хотел широко афишировать это.

Она на мгновение пожалела о том, что собиралась сделать завтра вечером, но потом ей вспомнилось его снисходительное отношение, и она улыбнулась. Кажется, даже такому передовому мыслителю, как мистер Ричардс, всегда есть чему поучиться.

Ноуэл стоял у входа в Грин-парк, наблюдая, как мистер Ричардс прощается с Ровеной. Они провели почти пятнадцать минут с глазу на глаз, хотя и на виду у остальных гостей. Однако у него почему-то возникло инстинктивное желание защитить ее.

Хотя он обещал себе держаться от Ровены на почтительном расстоянии, увидев, что она осталась одна, Пакстон сразу же направился к ней. Прежде чем девушка заметила его, у него было несколько минут, чтобы понаблюдать за ней и увидеть, как мило выглядит Ровена в своем белом платье.

— Добрый день, Ровена, — тихо сказал Ноуэл, не уверенный, что она захочет, чтобы все окружающие знали, что они зовут друг друга по имени.

Она быстро оглянулась и радостно улыбнулась, прежде чем лицо ее приняло настороженное выражение.