– Правильно. А в политике – особенно. Умный человек много чего понимает и знает больше остальных. У Кушнарева знаешь какая проблема была? Мне один тип оттуда, – Сашка кивнув куда-то вверх, – поведал. У него, собственно, не одна проблема была, а сразу несколько. Во-первых, ему с «регионами» скучно стало. Очень быстро. Деньги у них есть, только хозяева – люди не публичные. И вперед с идиотскими лозунгами не лезут. Политику надо не просто периодически рот открывать, как рыба, но еще что-то же говорить. Янукович как официальный лидер уже до такого договорился… Ты когда его слышала?

– Я, если честно, их и не слушаю.

– Ну вот, а я слушаю. И давненько Виктора Федоровича не слышно. Зато Кушнарев покойный, когда «бело-голубые» опять стали партией власти, начал говорить хорошо, грамотно и уверенно. Вот только ему с равными было бы интереснее. А те, кто не ровня, ему страшно завидовали, можешь мне поверить. Значит, это первое.

– Дальше что? – Уварова отодвинула чашку.

– Во-вторых – город Харьков.

– Что – город Харьков?

– Думаешь, Донецк или Днепропетровск – второй по значению город Украины? Или скажи еще – Львов… Харьков, если ты историю учила, не просто первая столица. Это город со своими интеллектуальными традициями. Не понимаешь? – Лена покачала головой. – Мозги в Харькове всегда были хорошие. И эти самые мозги Кушнарев не спешил из Харькова в Киев переводить. Донецкие – те поездами в столицу едут и здесь оседают. Львовских возьми, знаю я нескольких хлопцев: всё здесь ненавидят, москалями нас всех обзывают, но пасутся тут, как на заливных лугах. Сколько львовян в Киеве на якорь стали – «Коламбия пикчерз» не представляет! В общем, большинство кланов сначала посылают сюда своих представителей на разведку, а потом и сами здесь корни пускают. Так Кушнарев, чтоб ты знала, Ленчик, никогда к Киеву особо не дышал. Зачем, когда у него своя столица была – Харьков. Так называемых «харьковских», в отличие от тех же «донецких» или «днепропетровских», ты здесь не найдешь. В таком объеме, я имею в виду. А пробившись в парламент, Кушнарев начал активно лоббировать интересы своего города, чего практически никто из его коллег не делал и делать не собирается. Ты возьми хоть нашего президента: Сумы как-то поднялись? А ведь он и Нацбанком рулил, и премьером был, и вот теперь глава государства. В его родной Хоружевке что, клуб двухэтажный отгрохали, село асфальтом закатали? Ни хрена!

Одним глотком Тенько допил кофе, достал дорогие сигареты, закурил. Раньше он не курил, машинально отметила Лена и воспользовалась передышкой собеседника:

– Понятно теперь, откуда это знаменитое – «харьковская власть». Получается, Кушнареву за региональный патриотизм предъявляли обвинение в сепаратизме?

– Я тебя умоляю, Ленчик! – Сашка выпустил в потолок струю сизого дыма. – Не лезь ты туда, в чем ничего не понимаешь. Знаю я ту историю позапрошлогоднюю, не хорошо, но нормально. Там при желании можно было к чему угодно придраться. У нас на фирме специалисты говорили тогда: никаких оснований для возбуждения дела о сепаратизме нет. Возможно, речь шла в сильно эмоциональном тоне, но Кушнарев, на самом деле, реально говорил о форме самостоятельности восточных и юго-восточных регионов. Конечно же, в рамках Украины – только дать тому же Харькову больше самостоятельности и независимости.

– У меня сейчас клиент один, – решила проговориться Лена. – Его прокуратура в Крыму тоже сепаратистом обозвала.

– Чего хочет?

– Отделить Крым от Украины и объявить его самостоятельным государством.

– Автономии ему мало?

– Говорит – мало.

– Что прокуратура?

– Говорит – собирается посадить.

– Пусть расслабится, – махнул рукой Тенько. – Никто его не посадит. Не сепаратист он, а дурак, по-моему. Так ты из-за этого меня выдернула?

– Это я так, к слову, – Лене расхотелось говорить о деле Ремизова. – Так что там было с тем сепаратизмом?

– Зайди в Интернет, ну или словарь политических терминов купи, продается. Там почитаешь, что такое сепаратизм, а что есть федерализм, если уж тебе сейчас все эти «измы» интересны. Президент наш, например, особой разницы не видит. И смешивает понятия. На самом деле федерализм – не преступление. Есть у меня один знакомый, так тот вообще говорит: такие темы надо вслух обсуждать, от них стране польза большая. В мире, говорит, самые процветающие страны – как раз федерации. Это и США, и Германия, и Швейцария, примеров он много может привести. Кстати, твой клиент из Крыма, а Крым – автономная республика. Да, в составе Украины. Хотя у нас по Конституции государство унитарное, а крымская автономия есть! Но если кто-то призывает пересмотреть Конституцию, его за это не обязательно сажать. Были даже решения парламента, которые противоречили Конституции. И ничего, никто никого за это не привлекает к уголовной ответственности.

– Потому что парламентарии, принимающие решения, неприкосновенны, – в тон ему ответила Лена.

– Короче, – Сашка вытер салфеткой губы, – тут можно долго спорить. Только после смерти Кушнарева харьковское лобби из парламента исчезло совсем. Его региональный патриотизм кого-то не устраивал. Сильный мужик был. Добиваясь своего, мог дров наломать. На дурацком сепаратизме подставился, и никто не помог, когда совсем плохо стало. В общем, смотри сама: не знаю, куда ты хочешь влезть, но не думаю, что это полезно.

Даже приняв снотворное и запив его чаем, заваренным на натуральных листьях перечной мяты, Лена все равно долго не могла уснуть.

Если рассуждать здраво, Сашка Тенько был прав: она входит в область знаний, которая ей не просто чужда и недоступна – просто не нужна. Во всей этой казенной политической терминологии легко можно запутаться и утонуть. Однако, возразила себе Уварова, с тем же успехом можно было утонуть в интегралах, квадратных корнях и умножении каких-то результатов на число «пи», не говоря уже о решении биквадратных уравнений. Тем не менее, с точными науками, особенно с алгеброй, Лена в школе дружила. Именно хорошая математическая подготовка, как она поняла в дальнейшем, помогла ей освоить юридическую терминологию, которая для посторонних, а особенно – людей с творческим складом ума, казалась темным лесом и китайской грамотой.

Это к тому, что при желании в политической терминологии тоже можно разобраться и найти простые объяснения сложных вопросов. Вот только есть ли у нее такое желание?

Ценность того, что рассказал Тенько, казалась Лене весьма сомнительной – ведь сам он не политик, а только стоящий рядом с ними. Но с другой стороны, Сашка ценен тем, что простыми, доступными словами излагает свое видение проблемы.

Которая состоит, по его убеждению, в том, что Евгений Кушнарев в Партии регионов был человеком не то чтобы случайным, а скорее – не во всем согласным с идеологией данной политической силы. Тенько прав в одном: на том одиозном съезде в Северодонецке официальным цветом того, что потом назвали сепаратизмом и подвели под статью, был бело-голубой. Почему же тогда в преступники не занесли всех участников съезда, прямо так, списком? Перечень делегатов вряд ли был и остается засекреченным…