А может, она преувеличивает, что в ее возрасте и при ее профессии непозволительно. Если бы он действительно любил, то мог бы неделями и месяцами оставаться на расстоянии? Мог бы жить спокойно, зная, что она, возможно, в опасности? Ланфен не понимала ни себя, ни его. Но если не философствовать, а помнить только его силу, то становилось легче.

Лодочник привез ее в порт, принял деньги и ни о чем не спрашивал. Итальянский Ланфен знала слабо, свободно говорила только на английском. Да и не похоже, что местные рвались поболтать с теми, кто осмелился жить на острове.

Как она и ожидала, найти частную клинику не составило большого труда. За соответствующее вознаграждение ей устроили полный осмотр за пару часов, взяли все анализы. Английским свободно владели все, а некоторые медсестры и на русском отлично изъяснялись.

Она боялась, когда входила в клинику. Но каждое новое обследование не выявляло ровным счетом ничего. Она была здорова, как сказал доктор, внутри и снаружи. Все внутренние органы находились в прекрасном состоянии, сердце работало так, что рядом с ним швейцарские часы краснели бы от смущения.

– Синьорина, ваше тело моложе вашего паспорта, – заявил ей не в меру пылкий доктор. – Вы прекрасны, благодарите природу за это! Что вас беспокоит?

Ее беспокоило то, что кто-то пробрался в ее палатку и усыпил ее хлороформом для непонятных целей. Но не говорить же об этом врачу!

– Все в порядке, просто… Нездоровилось что-то.

– Вы были у нашего гинеколога? На беременность тест проходили?

– Судя по образу жизни моих детей, я скоро стану бабушкой! – рассмеялась Ланфен. – Куда мне еще раз матерью?

– Это предубеждения, что живут в голове! Ваше тело может сделать вас мамочкой не раз!

– Приму за комплимент. Да, я была у гинеколога, и я не беременна.

– Анализ крови будет готов через несколько часов, – сообщил врач. – Вы можете забрать его лично, если дождетесь.

– Я дождусь.

– Вам позвонят, когда все будет готово.

Теперь у нее была весомая причина не возвращаться на Либертину подольше, и от такого Ланфен отказываться не собиралась. Но и это время она не сидела без дела. Для начала она воспользовалась вновь обретенной свободой мобильной связи, чтобы поговорить с Троновым.

Он не ожидал ее звонка – и был рад. Ланфен, знавшая его много лет, никогда еще не слышала, чтобы он был таким настороженным.

– Я не совсем понимаю, что делает Игнат, – признал Тронов.

Островных инвесторов у проекта было двое – Игнат Костор и Александр Армейцев. Финансово в этом участвовали и другие предприниматели, но в меньших масштабах. Тронов был в большей степени идейным вдохновителем, но тоже имел право голоса.

На прошлом этапе им удавалось неплохо сотрудничать, на этом все было не так однозначно. Костор словно отгородился от партнеров, не принимал участия в обсуждениях, не говорил, что планирует. И все бы ничего, но он контролировал видеоматериалы, связанные с островом. Именно его фирма устанавливала скрытые камеры – которые Ланфен не назвала бы такими уж скрытыми.

Тронов подозревал, что у молодого бизнесмена есть возможность наблюдать за островом в режиме реального времени. Но сам Костор все отрицал и подпускать их к управлению камерами отказывался.

– Я стараюсь относиться к этому спокойно, а Армейцев уже нервничает, – отметил Тронов. – Я пытался просчитать разные варианты выхода из ситуации, и ни один из них мне не нравится.

– Да с Костором с самого начала все было нечисто! – напомнила Ланфен. – Сколько дней мы уже на острове – и не нашли никаких следов его ассистента. Никаких тайников, ничего! Участники бесцельно шатаются по острову и все больше боятся привидений. Что это вообще? Детективное шоу? Я понимаю, что они ведут работу, ищут. Но что увидит зритель? И какой результат получишь ты – если тебя все еще интересует наука, конечно!

– Меня – да… Но что интересует Игната, я уже не знаю. Сейчас мы Александром обсуждаем досрочное завершение проекта. Вдвоем обсуждаем, Игнат не знает.

– Завершение принесет убытки, – заметила Ланфен. – А конфликт с Костором лишь увеличит их.

– Знаю, поэтому мы и не спешим. У нас нет причин для паники. Но если станет ясно, что Игнат затеял какую-то свою игру и подвергает жизни людей опасности, я прекращу все это. Александр, в принципе, на моей стороне – и у него долг перед проектом. Думаю, все решится на этой неделе.

– Хочется верить!

Она так и не сказала ему про ночное нападение. К этому моменту Ланфен уже и сама сомневалась, что ей не приснилось.

Когда она вернулась в больницу, результаты анализов были готовы и оформлены для нее на английском. Ни один из них не выявил ничего подозрительного. Организм Ланфен был здоров и свободен от любых химических веществ. Поэтому даже если ночью ей вкололи какой-то наркотик, к моменту забора крови он перестал действовать; Ланфен, разбиравшаяся в медицине, понимала, что это маловероятно. Скорее всего, ничего не было.

Вроде бы угроза миновала, но лучше ей не стало. Она по-прежнему не могла понять, зачем кто-то пошел на такое.

Ей отчаянно не хотелось возвращаться на Либертину. Ланфен понимала, что в итоге долг победит, но тянула время, пока это было возможно. На пристани она задержалась на небольшом базарчике, созданном специально для туристов. Как и все торговые точки такого рода, он отличался неадекватными ценами и отсутствием действительно полезных предметов.

Здесь бал в основном правили сувениры. Флажки, магнитики, блокнотики, ручки, пепельницы и прочая атрибутика, без которой не мог отправиться домой ни один уважающий себя турист. Обычно Ланфен игнорировала такие места, но сейчас вся эта пестрая мишура отвлекала. Хотелось верить, что вокруг действительно сплошная «дольче вита», а угрозы нет и в помине.

А потом она остановилась у очень специфического столика… Все, что было на нем разложено, оказалось посвящено исключительно Либертине. От керамических копий острова с точным расположением всех зданий до не слишком хорошо сделанных копий средневековых гравюр.

Продавец, который помимо этих мрачных безделушек торговал и обычными сувенирами, мгновенно подскочил к столу.

– Любите что-то оригинальное? – живо поинтересовался он на ломаном английском. – Знаете историю Либертины?

– Да, – кивнула Ланфен. – Это очень… интересно.

Она взяла со стола белую керамическую маску в виде птичьего клюва. Миниатюрный сувенир легко помещался на ладони – но выглядел все равно зловеще.

– Такие маски носили…

– Я знаю, – прервала Ланфен. – Простите, не хотела вас перебивать. Но мне не очень нравится эта история.

Итальянец не обиделся.

– У каждого народа свои истории. Так одевались доктора, но эти плащи и маски пугали. Знаете, есть фигура смерти? Черный плащ, коса, череп под капюшоном. Эти наряды врачей были как образ смерти на Либертине, да… Черные плащи, маски, которые скрывают все человеческое. Мрачный жнец, перевозивший души. Вы не верите в историю острова?