А на плоских крышах прилегающих домов поставил сагиттариев и фундиторов, которые должны были вести обстрел по наседающим противникам. Разделив своих стрелков пополам между обоими воротами[68]. Причем сагиттарии могли вести не только фронтальный обстрел противника, но и «накидывать» за стену навесом, простреливая участок перед воротами.

Остальные войска оставались в центре. В резерве. И прежде всего викинги. А также греческие лучники, у которых было слишком мало стрел. Хорошо если по пятнадцать-двадцать у каждого[69]. Ведь обеспечение их «боеприпасами» у них было личным делом каждого. Это для сагиттариев Ярослав централизованно наделал настоящую прорву стрел. И, выходя в поход, он имел с собой по тысячи стрел на каждого. По тысячи стрел, Карл! Единообразных и стандартных.

Струганое древко из хорошо просушенной древесины калибровалось по лекалу. А потом пропитывали льняным маслом, чтобы уменьшить «игру» геометрии и массы изделия от колебания влажности. Не насквозь, а только поверхностно, создавая защитный слой. Но и этого в целом хватало.

Наконечники получались обжимкой на ручном прессе заготовки – прутка. А потом калибровались по массе, подтачиваясь, чтобы разброс максимально нивелировать. И были они черешковыми бродхедами с ромбовидным сечением, если оценивать их с точки зрения более-менее современной типологии.

Оперение же делалось не из перьев, каковых в ТАКОМ количестве у Ярослава просто не имелось. Нет. Их выклеивали из японской деревянной бумаги, славной толщиной в пятую часть миллиметра. Примерно. Только, в отличие от шлемов, щитов и других клееных военных изделий, тут применялся не бакелит, а яичный клей, как более упругий. Перо изготавливалось одно, симметричное, и вклеивалось оно в глубокий пропил древка, сделанный по шаблону. А потом сзади шла обмотка ниткой и лакировка. По идее было бы неплохо ставить туда хвостовик, но Ярослав пока решил обойтись без этого.

Да, возможно, это была не рекордная стрела. Возможно, она летела не так далеко и не так точно, как хотелось и как можно было бы сделать, применяя более традиционные материалы. Но подобных стрел можно было сделать много. ОЧЕНЬ МНОГО. И не бегать при этом по всей округе за маховыми перьями крупных птиц.

А ведь перья были главными ограничителями для массового производства стрел в ремесленно развитых районах. Для этих целей в той же Англии вводили специальные налоги перьями и занимались разведением гусей огромными стадами. Просто потому, что иначе было никак. Ярослав же этот вопрос обошел и, грамотно организовав технологию процесса, наладил малыми силами по-настоящему массовый выпуск стрел максимально стандартного типа. По местным меркам массовый, разумеется.

Свистулька для свистящих стрел надевалась на уже готовые изделия. Она состояла из двух половинок и просто приматывалась к древку ниткой. Для получения зажигательных стрел за наконечником ниткой приматывалась пакля, пропитанная селитрой. Ну и так далее. Но – стандартных стрел. По массе, размеру, балансировке и общей геометрии. Что было настоящим прорывом…

– Почему?! – раздраженно спросил Ивар. – Почему мы не будем участвовать в бою?!

– У них много лучников. А у викингов плохая броня. У многих ее вообще нет.

– Ты недооцениваешь их храбрость! Любой викинг спокойно выстоит под стрелами!

– При чем здесь храбрость? Нет храбрости в том, чтобы умереть вот так – дурнем. Не забывай – вы пришли сюда, чтобы обрести силу для завоевания Британии. Поэтому каждый викинг, что выживет здесь, станет важным подспорьем там.

– Ты… – начал закипать Ивар, но Рагнар положил ему руку на плечо.

– Настоящая храбрость в том, – продолжил меж тем Ярослав, – чтобы нападать тогда, когда нужно нападать, и отступать тогда, когда нужно отступать. Если высшие силы нам снова помогут, то уже завтра ваши викинги смогут сыграть главную роль. Уже завтра они смогут напоить свои топоры и копья кровью врагов и принести нам победу.

– Почему завтра? – буркнул немного остывший Ивар. – Почему не сегодня?

– Потому что зима приходит зимой, а лето летом, – улыбнулся Ярослав. – Если мы отправим их в бой сейчас, они проявят храбрость. Но многих из них убьют или ранят. И уже завтра мы не сможем победить…

Войска халифа атаковали на рассвете 4 июля. Сразу и лунные, и солнечные ворота.

Лихо подскочив, они начали бить в них обычными деревянными таранами. Сагиттарии постреливали навесом, метя примерно перед воротами. Спокойно и мерно. Стараясь не сильно переутомить. Ведь тягать стофунтовый варбоу даже для тренированных стрелков – то еще испытание.

Однако обстрел из луков не смог остановить натиск очень многочисленной армии халифата. Особенно у солнечных, то есть восточных, ворот. Воины гибли десятками, но легкая пехота персидского типа продолжала переть вперед. Для тюркских наемников халифа это была Святая война. Война против кровожадных язычников. И ребята перед атакой оказались накручены до крайности, убежденные, что сражаются за правое дело. Для них этот бой был делом веры, делом чести, делом справедливости… сражение за все хорошее против всего плохого…

Наконец после четверти часа мучений солнечные ворота выбили.

И ничего.

Буквально в пяти шагах за створками сломанных ворот влетевших туда воинов халифа ждала стена скутумов. И четыре шеренги хорошо сплоченных легионеров, которые просто так не сдвинешь с места.

Сагиттарии сразу же переключились на фронтальный обстрел. К ним подключились фундиторы, начавшие «ломать лица» бойцов «персидской» пехоты биконическими кусочками клинкерного кирпича.

А чуть погодя с ворот и прилегающих к ним стен в спину нападающим начали метать сулицы матиариев, метя в самых крепких, дерзких и активных, а также лучше всего защищенных. То есть тех немногих, кто имел хоть какой-то доспех. Пока только сулицы. Горшки же со спиртом ждали своего череда. Пока ждали…

Легионеры тем временем по команде время от времени делали шаг назад. В полном порядке. Создавая иллюзию успеха. Иллюзию продавливания. И в этот карман между баррикадами набивалось все больше и больше бойцов противника. Да, многие из них поднимали щиты, стараясь прикрыться от обстрела лучниками и пращниками. Но какой-то эффект это все равно имело. Особенно в связи с тем, что сверху по ним постоянно прилетали сулицы, от которых их легкие щиты совсем не защищали.

А потом все кончилось. Быстро и решительно.

Когда легионеры почти достигли края баррикад, по команде вперед устремились греческие скутаты и подперли их. Сформировав десяток шеренг. А матиарии начали бросать горшки с древесным спиртом прямо в эту плотно набитую толпу. Один. Второй. Третий. И все с подожженным фитилем.