Всё вокруг мне кажется враждебным: и дом, в саду которого цветут лилии, и дом, который так любила Соко, и дом, где живёт собака… У меня проявилась привычка выпивать что-нибудь крепкое на ночь. Каждый вечер я не ложусь спать, не выпив бокал вина. Если я не выпью, то долго не могу уснуть. Но я пью только один бокал. Я взяла это за правило: не больше бокала. Я думаю, что если бы я начала пить так, как несчастные женщины из американских романов, Его бы это расстроило.

Даже мне самой эта причина кажется смешной, но раз я так думаю, значит я ещё в Него верю?!

•

— Если тебе сейчас не очень удобно, то можешь не приезжать домой. Всё равно, ведь скоро летние каникулы, тогда и приедешь.

Так сказала мне мама по телефону, но я решила всё же съездить домой в следующие выходные. Дело в том, что я получила письмо от Сатико-сан. Она писала, что очень беспокоится за маму. О том, что она уволилась из «Хару», я узнала из маминого письма. «Думаю, что пора переезжать, поэтому уволилась из кафе».

Если я спрашиваю маму по телефону: «Как дела?», она всегда отвечает одно и то же: «У меня всё хорошо!» Если она первая спрашивает у меня: «Как дела?», я тоже отвечаю дежурное: «У меня всё хорошо».

Телефонные автоматы в нашем общежитии стоят в дальнем углу в комнате для собраний. Там всё время кто-то из ребят звонит домой.

Четвертные тесты прошли, и результаты у меня были, в общем, средние. Не было так, как в предыдущие годы, когда все оценки были просто прекрасные! Но я думаю, что нынешние результаты отразили мои реальные способности.

Я снова записалась в художественную студию. Кроме мастерской, у художественной студии есть и другие помещения для различных занятий, но там всегда царит беспорядок и как-то неуютно.

Среди ребят, кто занимается в студии, есть одна очень красивая девушка, она на класс старше меня.

В субботу шёл дождь. Я удачно пересела на электричку и приехала в Дзуси. Когда я возвращаюсь домой, меня охватывает какая-то грусть, будто я совершила что-то плохое, и теперь меня мучают угрызения совести. Сама не знаю, почему у меня появляется такое ощущение.

— Привет! — Как всегда, в коридоре поздоровалась мама. Мама никогда не приходит меня встречать на вокзал. Никогда. — Как раз и торт готов!

По комнате разливался аромат шоколадного торта. Мне показалось, что мама похудела и как-то осунулась.

Когда я уехала и теперь приезжаю лишь изредка, наша квартира кажется мне очень маленькой и какой-то ветхой. Белый, будто из сказки про маленьких девочек, дом, в котором мы снимаем квартиру. Раньше он мне таким не казался…

— Когда думаешь переезжать? — спросила я, пробуя торт.

— Пока не знаю, — ответила мама, потягивая крепкий кофе.

— Сатико-сан говорит, что беспокоится за тебя, — начала я. Мама, не меняя выражение лица, закурила сигарету и в ответ безразлично сказала:

— А…

— Куда будешь переезжать на этот раз? — спросила я. Так получилось, что мой голос прозвучал неуместно радостно. Мама ничего не ответила на мой вопрос. Вместо ответа спросила:

— Что бы ты хотела на ужин?

— Да хоть что… — На душе у меня стало тяжело, и я с трудом допила кофе с молоком.

•

В воскресенье после обеда, поставив печать[42]в справку о том, что Соко ночевала дома, я проводила её назад в общежитие. Потом до самых сумерек я играла на фортепиано.

С каждым разом, когда Соко приезжает домой, она становится всё взрослее и взрослее. Для меня это очевидно. Я знала, что невозможно будет всегда держать её возле себя.

«Это что, и есть реальная жизнь?!»

Слова, сказанные Соко… Быть может, я всегда знала это и только делала вид, что не замечаю?!

Я так устала от всего, что легла спать, даже не поужинав. Я налила бокал вина, разложила карту и задумалась о том, куда буду переезжать. По мне, куда угодно… Лишь бы побыстрее отсюда уехать…

Господи… Я так хочу уснуть на Его груди… Пусть только один вечер. Если бы это стало возможно, я готова была бы умереть. Я так этого хочу!

•

— Как дела? — разговаривая с мамой по телефону, я постаралась опередить её с этим вопросом.

— Нормально. — На другом конце провода мне почудился отзвук тихой улыбки.

— Правда, мама?

Через секундную паузу, последовало мамино:

— Я же тебе уже сказала!

Наступил июль. Мама всё больше и больше отдаляется от меня, хотя ушла из дома я, а не она.

— Мам, я приеду домой сразу же, как начнутся летние каникулы.

Мама не отвечает.

— Мама?!

Я слышу, как она достала сигарету и закурила:

— Что сегодня давали на ужин в общежитии?

— Голубцы и минестроне[43].

По телевизору в комнате для собраний идёт какая-то юмористическая передача, но телефон находится довольно далеко, да и звук включён на маленькую громкость, поэтому телевизор мне не мешает.

— Было вкусно, наверное, — продолжала мама.

— Да не особенно…

Есть одна вещь, которая мне не даёт покоя. Я постоянно думаю об этом. И на уроках, и на занятиях в студии, и во время еды. Просто постоянно.

— Мамочка… — Я собралась с мыслями. — Давай я снова вернусь домой?

Мама долго молчала. Потом спросила:

— Ты имеешь в виду на летние каникулы?

Хотя она прекрасно понимает, что я имею в виду совсем другое.

— Да нет, же! — Я начала рассматривать голубой линолеум на полу и свои ноги, обутые в тапки.

Она довольно долго молчала, видимо, думала, потом вздохнула:

— Перестань говорить всякие глупости!

— Но, мама… — хотела продолжить я.

Она, не обращая на это внимания, сказала:

— Что, уже соскучилась по дому? Раскисла и сдаёшься?

Я молчала, а она продолжила:

— Не могу поверить. Даже не верится, что ты Его дочь!

Я не отвечала.

— На каникулы приезжай, а потом осенью — снова вернёшься в школу. Согласна?!

Не знаю почему, но мне захотелось расплакаться.

— Ты согласна? — повторила мама. Я ответила: «Да, я поняла».

— Вот и хорошо!

Мама сказала это нарочито весёлым голосом, но я почувствовала, что в её голосе не было жизненной энергии.