Вскоре машина съехала с главного проспекта на дублер и, преодолев небольшое расстояние, свернула во двор. Остановившись напротив подъезда, Алексей включил в салоне свет и посмотрел на Елену, жадно вбирая в себя ее образ. Пытался запомнить каждую черточку на ее лице, чтобы потом воссоздать эти картинки в голове.

— Давай провожу тебя, темно уже.

— Не надо.

Несколько мучительно долгих секунд они смотрели друг другу в глаза, пытаясь выразить все, что творилось в душе. Поддавшись внезапному порыву чувств, Алексей все же прижался долгим поцелуем к ее губам, жадно и требовательно, вкладывая в него все кипевшие внутри эмоции.

Елена ответила, отчаянно цепляясь за него, как за спасительную соломинку. Зажмурив глаза, все же нашла в себе силы и, отстранившись, покинула салон автомобиля, негромко хлопнув дверцей.

Леша последовал за ней и достал из багажника ее сумку.

— Я позвоню, — сказал он, решив все же нарушить договор, заключенный с собственной совестью.

— Не стоит, давай не будем усложнять, — ответила Лена, забрала свои вещи и, не оборачиваясь, пошла к подъезду.

— Давай не будем, — повторил он за ней и, сев в автомобиль, быстро завел двигатель и зло выжал педаль газа в пол. Автомобиль, буксуя, рванул с места и через несколько секунд скрылся в темноте.

Лена вошла в квартиру и, прислонившись спиной к двери, медленно сползла на пол. Тоска и отчаяние разрывали изнутри. Обхватив колени руками, она почувствовала, как первые горячие капли текут по щекам. Лучше рубить сразу, решила она. Взяв себя в руки, вытерла слезы и устало поплелась в ванную.

Алексей на высокой скорости ехал с открытыми окнами, нарушая все правила. Он пытался выветрить незнакомое ранее чувство опустошенности, возникшее после ухода Лены. Был уверен, что справится, это дело всего лишь нескольких дней. Он перебесится и заживет как раньше.

Московская область. БО «Васильки»

Карина вышла на улицу и, вдохнув свежий ночной воздух, решила немного прогуляться по территории и привести мысли в порядок. Ночь была тихая, на безоблачном небе сияли звезды, полная луна щедро освещала пространство вокруг. Задумавшись, сама не заметила, как оказалась около конюшни. Уже хотела развернуться и пойти обратно, но где-то недалеко услышала неторопливый топот копыт и остановилась в ожидании. Спустя несколько мгновений из темноты появилась мужская фигура на лошади, Карина сразу у знала в ней Тимура.

Поравнявшись с Кариной, Громов слез с коня и взял его под уздцы.

— Ты чего тут? — спросил он.

— Прогуляться решила, — неопределенно ответила она.

— Одна? Ночью? — Тим с сомнением оглядел дрожащую фигурку, снял с себя ветровку и накинул ей на плечи. — Еще и замерзла.

— Фу, как воняет, — воскликнула Карина, неприятно сморщив носик и помахала рукой перед лицом, желая отогнать запах.

— Ну извини, — засмеялся Громов и неопределенно пожал плечами. — Лошади духами не пользуются.

Любопытное животное выглянуло из-за спины хозяина и потянулось носом к Карине. Заметив это, она взвизгнула и отбежала на безопасное расстояние, размахивая руками в разные стороны.

— Тимур, убери это чудовище! — потребовала она.

— Это не чудовище, а Витязь, — терпеливо пояснил Громов, нежно оглаживая морду коня. — Подожди меня здесь, я скоро.

Он завел коня в конюшню, переоделся и через несколько минут вышел обратно. Забрав у Карины «ароматную» ветровку, отдал ее конюху, а на девушку надел свою, и они вместе пошли к главному корпусу.

— Тимур, у нас с тобой все хорошо? Все по-прежнему? — Она наконец осмелилась задать главный вопрос.

— Да, а почему ты спрашиваешь? — напрягся Тим, пытаясь найти какой-то подвох в ее словах.

— Ты в последнее время какой-то не такой…

— Устаю просто, все нормально, — заверил он и обнял ее за плечи, но нехорошее предчувствие все же закралось в душу.

— Ты уверен, что ничего от меня не скрываешь? — остановившись, уточнила Карина, заглянув ему в глаза.

— Карин, ты в своем уме? Это что, допрос? — раздраженно выпалил Тимур, активно жестикулируя.

— Прости, просто мне кажется…

— Все, хватит, — перебил он. — Пойдем в дом, холодно уже.

— Подожди, Тимур, поцелуй меня, — потребовала Карина.

— Прямо здесь? — смутился он.

— Да, а почему нет? — с вызовом спросила Карина. И ему ничего не оставалось, как накрыть ее губы поцелуем.

Привычно скользнув внутрь ее рта, Тимур механически совершал движения языком, соприкасаясь и сплетаясь с языком девушки. Поймал себя на мысли, что не ощущает ровным счетом ничего: ни нежности, ни привычного желания. Безвкусные губы и такой же пресный поцелуй.

Вспышкой в сознании всплыл недавний поцелуй с Ириной, трепетный и страстный одновременно, и все померкло в сравнении с ним. Тимур попытался отогнать непрошеные воспоминания, но тщетно, голубоглазая бестия не оставляла его в покое. Шансы на бурный секс рушились, как карточный домик. Сдавшись, он отстранился.

— К тебе или ко мне? — игриво поинтересовалась Карина и, положив ладони Тимуру на грудь, нежно погладила.

— Каждый к себе, я слишком устал, — отрезал он, меньше всего ему сейчас хотелось заниматься сексом с Кариной.

— Ну Мурчик, я так соскучилась! — не унималась она.

— Карин, хватит, я сказал, не сегодня, пойдем, провожу тебя.

Москва. Квартира Хабарова.

Всю ночь Алексей гонял по ночной Москве, пытаясь избавиться от назойливых мыслей. Совершенно вымотанный, под утро он вернулся домой и завалился спать, надеясь забыться. Но попытка потерпела фиаско, сон упрямо не шел. Промаявшись несколько часов, Хабаров со злостью откинул одеяло, встал и отправился в душ.

Упругие струи воды хлестали по коже, расслабляя мышцы и смывая усталость. Закончив водные процедуры, Леша сварил себе крепкий кофе и подошел к окну. Вид Москвы с высоты птичьего полета обычно восхищал его, но сегодня он не обратил на это никакого внимания. Настроение оставляло желать лучшего, он чувствовал себя совершенно разбитым, и, как назло, именно сегодня ему обязательно надо было появиться в офисе. Взглянув на часы, Хабаров понял, что может опоздать на совещание, наспех допив кофе, набрал номер своей секретарши.

— Доброе утро, Алексей Николаевич, — в телефоне послышался бодрый, звонкий голос Светланы.

Голковская Светлана Леонидовна работала его секретаршей на протяжении почти десяти лет. Ей было около тридцати. Света обладала выдающейся внешностью: светлые прямые волосы, большие серые глаза, длинные ресницы, аккуратный ровный нос и идеально очерченные полные губы. Когда-то взяв на работу совсем юную девушку, Хабаров ничуть не пожалел. В ней чудным образом сочеталось все, что ему требовалось: острый ум и природная красота. Голковская прекрасно знала и исполняла свои обязанности, чем значительно облегчала жизнь начальнику, на нее можно было положиться, и Алексей всегда был уверен, что его приказы будут выполнены именно так, как он того пожелает.