– Скажи, ты очень сердишься на мою маму за то, что она вчера приезжала в поселок?

– Ну что ты! Я ни на кого не сержусь.

– А на меня?

– Галочка, что за вопрос? Я тебя люблю…

– Правда? А почему тогда этой ночью ты отвернулся от меня?

– Устал. Извини, мне на работу пора.

– А как же бутерброд с домашней ветчинкой?

– Съешь сама. Я уже опаздываю. Да, я вернусь поздно, мне надо проехаться по заправкам.

– Поздно – это во сколько?

– Ну, часов в десять.

– Витюша, мне здесь одной скучно, – пожаловалась Галочка.

– Галочка, а ты телевизор посмотри, – посоветовал ей Ковалев. – Все. Пока.

Конечно, по одной ночи нельзя было судить о том, действует ли отпугиватель кротов на мужскую потенцию или нет, но я больше склонялась к тому мнению, что действует. Недаром Виктор Николаевич прохрапел всю ночь, отвернувшись к стенке.

Часов в семь вечера я позвонила в дом Ковалевых.

– Алло! – весело ответила Галочка.

– Здравствуйте! Пригласите, пожалуйста, к телефону Виктора Николаевича, – подчеркнуто вежливо попросила я.

– А кто его спрашивает?

– Нина Петровна.

– А зачем вам нужен Виктор Николаевич? – насторожилась сожительница Ковалева.

– Разумеется, по очень важному делу.

– Какому делу? – не унималась моя собеседница.

– Я не собираюсь докладывать прислуге, какие у меня дела с Виктором Николаевичем!

– Я…я… я не прислуга, – проблеяла Галочка.

– А кто?

– Я его… жена!

– Можно подумать, я не знаю голос Татьяны Владимировны! Милочка, если ты спишь с хозяином, то это еще не значит, что ты его жена!

В трубке раздались прерывистые гудки. Я была почти уверена, что Галочка заплакала от обиды, но на всякий случай включила прослушку. Услышав собственный голос, я удивилась тому, сколько же в нем было высокомерия и ехидства. После моего последнего замечания Галочка разрыдалась, громко и жутко некрасиво. Дуреха! Неужели она совсем не понимает, что Виктор Николаевич ей не пара? С ее-то внешними данными можно найти мужчину помоложе Ковалева, пусть не такого состоятельного, но с более твердыми моральными устоями.

В одиннадцатом часу вечера я сбросила на мобильник Виктора Николаевича новую эсэмэску: «Мой ласковый и нежный котик, когда ты снова ко мне придешь? Я сгораю от нетерпения. Мур-мур-мур!»

– Витюша, кто это так поздно тебе шлет эсэмэски? – ревниво осведомилась Галочка.

– Это по работе, дорогая, по работе.

– А почему ты их сразу стираешь?

– Память забита.

– Понятно, – сказала Галочка, вполне удовлетворенная таким ответом. – Витюша, а тебе сегодня какая-то Нина Петровна звонила. Кто это?

– Нина Петровна? Не знаю такую. Наверное, она ошиблась номером.

– Вряд ли. Она и тебя знает, и Татьяну Владимировну…

– Значит, это какая-то знакомая моей же… моей бывшей жены, – быстро поправился Ковалев. – Ты думаешь, я их всех помню?

– Витюша, а когда вы разведетесь?

– Галочка, я тебе уже все объяснил. Не вижу смысла возвращаться к этому вопросу. Потерпи еще немного. Осталось ждать не так долго.

«Опять он про какой-то срок говорит», – отметила я про себя.

– Ладно, милый, пойдем спать, – нежно промурлыкала Галочка.

– Да-да. Ты иди, я сейчас… мне надо там… В общем, я скоро.

– Витюша, я тебя жду, – в голосе Галочки отчетливо слышалось предвкушение сладостной ночи в объятиях любимого.

Ковалев ничего не ответил, он куда-то ушел из гостиной, громко хлопнув дверью. Пышные формы Галочки его не манили. Впрочем, у него сегодня уже состоялось любовное свидание с какой-то Светочкой. Возможно, все дело в этом…

За завтраком Ковалев и его молодая сожительница были немногословны. Нетрудно было догадаться, что еще одна ночь в этом доме не столько сблизила их, сколько отдалила друг от друга. Странно, что Галочка не стала выяснять отношений. Или она выясняла, но в спальне?

Прошло несколько дней. В доме номер тринадцать по Кленовой улице в воздухе витал дух взаимной подозрительности и недомолвок. Это и неудивительно: ведь я продолжала бомбить Виктора Николаевича эсэмэсками. То за ужином сброшу ему коротенькое сексуальное сообщеньице, то за завтраком… Что-то вроде клубнички на десерт.

– Витюша, а это кто? – каждый раз спрашивала бдительная Галочка.

– Оператор.

– Но ты же в прошлый раз сказал то же самое!

– Тогда оператор проинформировал меня, что мой баланс на телефоне меньше доллара. А теперь он сообщает о новой рекламной акции.

Устав отвечать на подобные вопросы, Ковалев стал дома мобильник отключать.

В дневное время я звонила Галочке на проводной телефон и громко дышала. Поначалу она пыталась кричать в трубку «Алло», наивно полагая, что на линии помехи. Потом она начала со мной разговаривать:

– Это снова вы? Зачем вы звоните, если так упорно молчите? Или вы надеетесь, что вам ответит кто-то другой?

Когда моя банальная телефонная шутка повторилась в седьмой или восьмой раз, Галочка молча отключилась. Похоже, ее словарный запас иссяк. Зато вечером она устроила Виктору Николаевичу допрос с пристрастием.

– Вот уже несколько дней мне звонят и молчат! Ты знаешь, кто это?

– Откуда? Я днем на работе. В последнее время я так устаю, прихожу домой, а тут ты набрасываешься на меня с какими-то дурацкими вопросами.

– С дурацкими? – обиделась Галочка. – Ты раньше никогда со мной так не разговаривал. Как только мы переехали в этот дом, ты сразу же очень сильно изменился. Я уже не помню, когда мы…

– Прости, я сам удивляюсь, почему мы все время ссоримся, – примирительно сказал Ковалев. – Наверное, все дело в том, что у меня много работы. Вот и сегодня – мне придется допоздна просидеть в кабинете с документами.

– Но ты потом поднимешься ко мне?

– Галочка, мне не хотелось бы тебя будить… Ты ведь тоже сильно устаешь, у тебя здесь столько забот. Я же вижу, как все блестит… Дорогая, тебе надо хорошенько отдохнуть, а то нервишки что-то у тебя расшатались. Я прежде всего о тебе забочусь.

Обеспечив себя такой веской причиной для отказа в интиме, Виктор Николаевич вместо спальни отправился в кабинет. Если он и работал над документами, то не больше получаса, потому что потом «жучок» стал передавать смачный храп. Ковалев предпочел провести эту ночь в одиночестве, съежившись на кожаном диванчике в кабинете. А наверху, на широкой двуспальной кровати, его ждала и так и не дождалась молодая любовница.