И мы всей командой отправились, нет, не на рынок, а к тому же сотнику городской стражи. Строевые лошади всегда в цене у тех, кто понимает.

Сотник понимал, даром что ют, и цену предложил честную. Причем сразу сказал, что Оленя берет себе. Я их познакомил, рассказал о привычках и пристрастиях жеребца и ушел успокоенным. Эти поладят.

По дороге зашли на рынок, закупились провизией. Стан-Стен утверждал, что в этом нет необходимости и у него все есть, но при этом пару раз упомянул, что места на корабле еще вдоволь. Хитрюга.

Когда мы вернулись в порт, погрузка уже была закончена, лорды набили брюхо и позволили перекусить своим свитским. Сами же озаботились реализацией лошадей и двух телег.

— Времени нет, — сообщил им капитан. — Надо отчалить сегодня, пока ветер благоприятный.

В ветрах лорды разбирались, как я — в верблюдах, так что прокатило.

Через час в порт явилась жена капитана с двумя сыновьями-подростками и тремя работниками. Тоже с виду типичная датчанка. И не только с виду. Характер и поведение соответствовали. Твердость и скупость. К торговым прениям я не прислушивался, но был уверен, что колесный и четвероногий транспорт был приобретен ею существенно ниже рыночной стоимости.

С нашим капитаном супруга тоже держалась отнюдь не подобострастно, но когда они обнялись, прощаясь, я заметил в ее глазах слезы.

Позже от матросов я узнал, что наш капитан стал капитаном только после женитьбы. А до того ходил кормчим на корабле тестя, уважаемого дуврского купца. Тоже юта. Так что, на мой взгляд, саксонская оккупация была не столь уж тяжкой для бывшего королевства Кент. Но это на мой взгляд. У местных наверняка была собственная точка зрения. 

Глава 22 Предательство

Первая часть нашего плавания проходила вдоль французских берегов. Маршрут мне знакомый, а нашему капитану — так и вовсе родной.

Стан точно знал, где останавливаться, что где продается и сколько стоит, и везде имел знакомых и приятелей.

Со мной капитан вел себя уважительно, с лордиками — услужливо, со всеми остальными — дружелюбно. Почтительно, услужливо и дружелюбно… Для меня эти слова как-то слабо вязались с профессией свободного капитана. Чуйка подсказывала: стоит держать ухо востро.

Пусть Стан-Стен не знал, что именно и кому мы везем, но и кирьяльскому ежику понятно: в сундуках содержится что-то ценное. Опять-таки суровые парни в сопровождающих. Суровые парни с очень недешевым вооружением. Я же отлично знал, как смотрят коренные скандинавы на качественную кольчугу. «Ах, какая замечательная бронька! А то, что внутри нее сейчас какой-то чужак, а не я, так это нетрудно исправить».

Так что будем начеку. Хотя я склонен думать: пока мы в французских водах, можно особо не напрягаться. А вот когда дойдем до Ютландии, я с нашего капитана глаз не спущу.

Франция, кстати, приятно удивила. Прибрежная полоса жила обычной мирной жизнью, еда была вкусная и дешевая, девушки симпатичные, и моего знания французского вполне хватало для полноценного общения. Тем более я вел себя и выглядел как настоящий шевалье. Разве что старательно уклонялся от общения с высшим обществом.

Капитану, который моим поведением явно заинтересовался, пояснил: у меня нелады кое с кем из благородных франков. На почве личной неприязни. Если встречу кое-кого из знакомых, могут и на поединок вызвать. Я противника, конечно, убью. Убью, уйду и не вернусь. Чего нельзя сказать о Красном. И что будет, когда кто-нибудь из родичей убитого пожелает отыграться на нем, раз уж до меня не дотянуться?

Так что отдыхаем без гостеприимства местных нобилей.

Наши лорды тоже светского общества избегали. Но по другой причине. Потому что чувство собственной важности зашкаливало.

Французское побережье сменилось побережьем немецким. Особой разницы я не ощутил. Единая франкская империя распалась сравнительно недавно, и хотя братья-наследники уже договорились о разделе территорий, закон пока что везде был один и тот же и разницей между шевалье и риттерами на моем уровне можно было пренебречь.

А потом мы достигли Дании и, постояв недолго в Хедебю (где я тоже постарался не светиться), двинулись на север, вдоль побережья, а точнее той ее части, которая издревле называется Ютландией.

Потому контроль за нашим капитаном следовало удвоить. И держать его поближе к себе. Что на корабельной палубе сделать не так уж трудно.

Красный Камень был настоящим полиглотом и говорил без акцента минимум на четырех европейских языках. Со своей командой он общался на родном наречии: языке данов. Вернее, языке ютов, которыми они все и были. А вот с обоими нашими компаниями он говорил строго по-английски, временами переходя на саксонский диалект, который, впрочем, от языка англов практически не отличался.

И да, уже на первой неделе плавания стало ясно, что компаний у нас именно две. В одну входили чевиотские лорды со своими свитами, во вторую — я с гвардейцами.

Первая — типичные пассажиры. Они ели, спали и бездельничали. Самая трудная работа, за которую брались и лорды, и их свитские, — погадить с борта. Причем лорды даже эту процедуру выполняли не самостоятельно, а с группой поддержки.

Мы — другое дело. Нам помочь экипажу не зазорно. Даже на румы сесть не гнушались. Причем я это сразу капитану и предложил. Мне весло поворочать — в радость, а гвардейцам просто полезно поучиться. Так я и сказал Малоуну. И они дружно решили, что если уж их лорду не зазорно весло крутить, так и им тоже.

Правда, мое поведение не понравилось лордикам. Один из них даже попытался меня вразумить: мол, негоже благородному человеку, пусть даже и ирлашке, уподобляться черни.

На что я ответил, что у норманнов даже короли-конунги не гнушаются взяться за весло. И это не мешает им быть лучшими воинами моря.

Вот прямо так и сказал. Без упоминания уже привычного «проклятые язычники» и «попустительством Господа».

И с интересом ждал, как лордик отреагирует.

Лорд отреагировал как сухопутная крыса. Сплюнул на палубу (!) и ушел на нос, где была «их территория».

А чуть попозже ко мне подошел капитан и вполголоса поделился мечтой: выкинуть не ведающего морских обычаев лорда за борт.

Я пожал плечами.

И тем обозначил, что, возникни конфликт между господами с Чевиотских холмов и капитаном, я буду нейтрален.

А потом и вовсе добавил, что как по мне, так в нашем посольстве вообще чересчур много лишнего народу. На палубе не протолкнуться от сухопутных бездельников. А если вдруг шторм, даже и не знаю, что будет.