Давайте на секунду прервемся и поговорим о фунгицидах. В процессе выращивания употребляют разные вещества, представляющие опасность для рабочих, но именно это финальное обмакивание вызывает наибольшее отвращение. Одно дело – знать, что купленный тобой цветок когда-то, на каком-то этапе жизни, был чем-то опрыскан. Совсем другое – представить их погруженными в фунгицид перед самой отправкой. Один эквадорский цветовод сказал мне, что использует несколько разных фунгицидов, включая два продукта от «Bayer CropScience»: «Teldor» и «Scala». Они были разработаны для опрыскивания клубники и винограда. «Система действий в отношении пестицидов» («Pesticide Action Network», PAN) не относит их к «вредным факторам» (обозначение, которое используется для химикатов, загрязняющих подземные воды и представляющих опасность для человека). Хотя эти продукты считаются менее токсичными, чем ряд других, ни производитель, ни та же PAN не рекомендуют использовать их как фунгицид для обработки цветов. К фунгицидам для обработки роз PAN относит тридцать семь продуктов, из которых семнадцать относят к «вредным факторам» из-за токсичности для человека и окружающей среды.

Кроме того, я должна упомянуть, что рабочие использовали так называемые фильтрующие респираторы без принудительной подачи воздуха. Эти респираторы должны быть индивидуально подогнаны под владельца. Без подгонки они не только не защищают, но сами по себе представляют опасность, поскольку дают ложное чувство защиты, – в результате работающие в них люди подвергают себя большим рискам, чем работающие без масок. Даже крупные правительственные учреждения США сталкивались с трудностями, пытаясь выполнить требования Управления по охране труда в индивидуальном подборе респираторов, а здесь эта задача выглядит просто невыполнимой. Использование респираторов рекомендовано в требованиях безопасности при работе с фунгицидами. Однако учитывая исследования Международной организации труда ООН, где говорится, что только 22 % рабочих проходят необходимый инструктаж по работе с химикатами, маловероятно, что все эти респираторы когда-либо индивидуально подгонялись.

Наблюдая, как цветы окунают в фунгицид, я спросила одного из управляющих, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более обыденно: «И как долго этот раствор держится на цветах?»

«Не очень долго, – ответил он. – Чем больше проходит времени, тем меньше эффективность. Для человека опасности нет. Однако, – тут он широко улыбнулся. – Я бы никогда не рекомендовал принимать ванну с розовыми лепестками. Не стоит этого делать».

Вторая половина понедельника. Limbo уже срезали, подрезали, отсортировали, обмакнули в фунгицид и упаковали. Коробка, в которой она лежит, находится на пути в холодильник. Следующий этап будет очень важным для выживания этой розы.

В тот момент, когда Limbo срезали, запустился каскад физиологических процессов, ведущий к увяданию, то есть к тому, что цветок состарится, поникнет и засохнет. В первую очередь, дыхание цветка учащается. Это требует энергии. Энергия запасена в цветке в сахарах, или углеводах, которые высвобождают ее, разлагаясь на воду и углекислый газ. В обычных условиях растение использует энергию для образования новых клеток, для доставки питательных веществ и для поддержки собственного здоровья. Но после того, как цветок срезан, он дышит чаще, чтобы заживить раны. Растение сжигает ресурсы в попытке выжить. Тот факт, что цветок срезают в теплице, не идет ему на пользу: чем выше температура, тем чаще он дышит. Именно поэтому цветоводы так спешат перевезти цветы в холодильник – торопясь замедлить процесс дыхания, чтобы цветок дольше сохранял ресурсы.

Limbo расходует свои запасы сахара с пугающей скоростью. Дефицит углеводов для цветка – это настоящий кризис, заставляющий совершать тяжелый выбор. Цветок создан, чтобы производить семена, так чем он может пожертовать ради этой цели? Сначала прекращается приток питательных веществ к нижним листьям: они желтеют (поскольку драгоценный хлорофилл уходит обратно в растение), вянут и начинают опадать. Если цветок чем-то пах, то прекращает: выработка аромата тоже обходится слишком дорого. Опадают и внешние лепестки, а молодые, которые все еще развиваются, становятся меньше и тусклее, потому что энергия, необходимая для синтеза пигмента, тоже идет на формирование семян.

И это еще не все. Сразу после того, как ее срезали, Limbo начинает терять воду. Растение с деревянистым стеблем, вроде розы, теряет меньше воды, чем цветы с травянистыми стеблями вроде душистого горошка. Отчасти именно этим объясняется популярность цветов с крепкими и толстыми стеблями. Растения теряют жидкость в процессе так называемого транспирационного тока, когда вода идет от корней к листьям, чтобы испариться с их поверхности. Этот процесс создает разницу давлений, которая буквально втягивает воду из корней вместе с минеральными веществами и поднимает ее вверх по стеблю. На листе вода испаряется через специальные поры, называемые устьицами. В корне также существуют механизмы, позволяющие облегчать подъем воды, но именно транспирационный ток выполняет основную работу и обеспечивает доставку воды к кончикам листьев даже на самых верхушках деревьев. Когда стебель обрезан, разница давлений все еще сохраняется, и вместо воды в сосуды растения затягивают воздух. Воздушные пузыри затрудняют дальнейшее передвижение воды. Именно поэтому стебель необходимо подрезать, если срезанный цветок остается без воды хотя бы на несколько минут.

Чтобы отсрочить неминуемое, цветовод должен как можно скорее поместить цветы в воду. После того как Limbo покидает производственный цех, ее вместе со всеми остальными девятнадцатью розами в пучке кладут в специальный гидрораствор. В Штатах этот процесс называют «pulsing». Он заключается в том, что перед тем, как покинуть склад, цветок получает быструю подпитку из питательных веществ. Питательный раствор обычно содержит лимонную кислоту (она повышает кислотность воды, отчего та заходит в цветок более интенсивно) и антисептики, потому что при обрезке стебля создается идеальная среда для бактерий. Также этот раствор может содержать сахара́ (питательные вещества), но некоторые цветоводы сначала помещают цветы в обычный гидрораствор. В зависимости от сорта и вида растения соотношение сахаров, антисептика и лимонной кислоты будет различаться. Иногда цветы помещают в питательный раствор с 20 %-ным содержанием сахаров. Однако цветок не может находиться постоянно в таком сверхнасыщенном растворе. Это подходит только для кратковременной обработки. Большинство встреченных мной эквадорских цветоводов предпочитают выдерживать цветы в питательном растворе в холодильниках при температуре, близкой к замерзанию, от 12 до 24 часов. За ними присматривают рабочие в теплых перчатках и лыжных масках, и в конце концов розы сортируют и упаковывают. Этот этап занимает дополнительный день, но без него невозможно подготовить цветы к следующей, самой сложной стадии их путешествия.

К утру вторника LIMBO уже отлежалась в питательном растворе, ее вынули, обернули в целлофан и запаковали в длинную прямоугольную картонную коробку, где помещается от четырех до шести упаковок по двадцать штук. В коробке цветы лежат бутонами в сторону, стеблями в центр. Рабочий связывает вместе по шесть таких коробок и грузит их на паллету[50]. Как только паллета заполняется коробками, ее грузят в фуру. Полная паллета может содержать до семи тысяч роз. Даже небольшая цветочная ферма отгружает по несколько паллет в день.