«Почему теперь так трудно найти подходящую горничную? – размышляла леди Гренвилл. – Неужели простым девушкам не нужна хорошая работа? Прислуживать леди лучше, чем трудиться на фабрике или торговать в какой-нибудь грязной, мрачной лавке. А уж что мистер Лоудс недавно написал в своей статье про работный дом… Кажется, я никогда не читала ничего более ужасного!»

Леди Уитмен, леди Пламсбери и другие дамы почтенного возраста бесконечно говорили о том, что во времена их молодости прислуга была почтительной и аккуратной и довольствовалась гораздо меньшим жалованьем, чем получает теперь, да еще при этом осмеливаясь проявлять недовольство! Неблагодарная чернь – так примерно отзывалась леди Пламсбери, когда кто-то при ней упоминал, как тяжело приходится трудиться фермерам и работникам на фабриках, чтобы прокормить семью.

Эмили не спорила со вздорной старухой, отчасти из желания избежать ссоры, отчасти из-за неуверенности в собственных суждениях. Конечно, она читала газеты и старалась выписывать книги просвещенных людей, но ей трудно было представить, как можно изменить существующее мироустройство. Ее супруг платил своим слугам достаточно, чтобы они могли накопить некоторую сумму на старость или даже открыть небольшое собственное дело, и так поступали многие другие джентльмены, чьи воспитатели привили им чувство ответственности за свои владения и своих людей. Но разве этого достаточно?

И что может сделать один человек? Или даже десяток? На севере владельцы фабрик совсем не заботились о жизни рабочих, во всяком случае, некоторые газеты осмеливались это утверждать. Но не могли или не хотели эти люди изменить условия труда на фабриках, леди Гренвилл пока не понимала. Она стеснялась задавать вопросы Уильяму, а другим мужчинам и в голову не могло прийти, что с леди можно говорить о подобных вещах. Пусть даже и с такой остроумной и проницательной, как леди Гренвилл. Ее пристрастие к газетам и политическим новостям не вызывало насмешливых улыбок лишь у некоторых из ее знакомых.

Проблема нехватки хороших горничных была ей с некоторых пор хорошо знакома и казалась более реальной, нежели страдания детей трущоб или отсутствие больниц для бедных, но и тут Эмили испытывала затруднения. Казалось бы, надежда избавиться от тяжкой доли должна придавать простым девушкам сил и усердия для того, чтобы постичь нелегкую науку содержания в порядке прически и гардероба светской дамы, а вместо этого горничные дерзят своим хозяйкам, тайно приводят в дом поклонников с сомнительной репутацией и даже высказывают крамольные мысли о том, что леди ничуть не лучше их самих.

Как помочь людям, которые сами рушат мост, ведущий через пропасть нищеты к благополучию? Леди Гренвилл не знала доподлинно, какие разговоры ведет прислуга в ее собственном доме, но она никогда не замечала недовольных взглядов и не слышала неодобрительного шепота за спиной. Только ли потому, что ни миссис Даррем, ни дворецкий не потерпели бы смутьянов? Или Гренвиллам просто везет на честных, добросовестных людей?..

Когда карета остановилась у небольшой, но приличной придорожной гостиницы, чтобы путешественники могли немного подкрепиться, а лошади отдохнуть, голова у Эмили разболелась, словно давая понять, что подобные размышления слишком сложны для слабого ума женщины.

– Неужели так будет всегда, женщина останется лишь тенью мужчины и не сможет распоряжаться даже собственной судьбой? – пробормотала леди Гренвилл, сидя под деревом в маленьком дворике в ожидании продолжения пути.

Сама она ничего не имела бы против того, чтобы быть вечной тенью лорда Гренвилла, если бы только он ей позволил. Но ведь есть и другие женщины, такие же умные и решительные, как их королева, способные писать книги или создавать прелестные картины и не желающие зависеть от ворчливого отца или жестокого супруга. «В этом отношении бедным девушкам живется проще, – неожиданно подумала Эмили. – Порой они вовсе не выходят замуж и живут на то, что смогут заработать своими руками. Вот только сколько нужно женщине трудиться, чтобы чувствовать себя независимой?»

Она попробовала вспомнить, какое жалованье платит Хетти, и сравнить эти несколько фунтов со стоимостью бриллиантового колье, которого она лишилась по своему легкомыслию, пришедшему на помощь чьему-то злому умыслу. Получалось, что труд горничной почти ничего не стоил лорду Гренвиллу.

Эмили никогда не задумывалась, много или мало платит она за обед в гостинице или на какую сумму в день должна рассчитывать ушедшая на покой прислуга, чтобы прожить до старости и не умереть от голода.

– Как все это сложно… – В этот момент Энн пришла сообщить леди Гренвилл, что все готово, можно ехать дальше, и Эмили сочла за лучшее покончить на сегодня с рассуждениями о жизни низшего класса. Но совсем забыть об этом у нее не получится, не таков ее характер. Просто, может быть, еще слишком рано делать какие-то многозначительные выводы, надо больше читать, и хорошо бы найти собеседника, с которым она могла бы без смущения обсуждать все, что ее волнует. Не написать ли мистеру Лоудсу? И не посмеется ли он над ней?

Отдохнувший Лори потребовал внимания всех женщин, находившихся в карете, и остаток пути Эмили с удовольствием слушала болтовню мальчика, усмирившую даже ее головную боль.

Леди Уитмен встретила Энн одобрительным взглядом и после недолгой беседы с легким сердцем отправила горничную укладывать вещи своей дочери. Кэролайн не выглядела столь же довольной. Эмили понимала, что сестра хотела бы видеть рядом с собой более молодую и живую девушку, под стать ей самой, и испытывает разочарование. Но зато теперь дочери лорда Уитмена не потребуется прибегать к помощи прислуги миссис Лейнс, а это важнее надутой губки юной девушки. Энн прекрасно справится со своими обязанностями, в этом нет сомнений, и к тому же Эмили достигла своей цели, на время удалив горничную из дома, где та может подвергаться опасности.

Нянька увела Лори в отделанную специально для него детскую, Кэролайн поднялась к себе вместе с Энн, чтобы обсудить подготовку к поездке в Брайтон, и Эмили осталась наедине с матерью. Лорд Уитмен успел пожаловаться дочери на жару, выразил надежду, что его дорогая девочка не так страдает, как он сам, и отправился в старую оружейную – самую прохладную комнату в доме, где он в последнее время привык читать перед сном газету.

Леди Уитмен пожелала узнать, что случилось с мисс Роули и каким образом мисс Соммерсвиль будет так долго обходиться без горничной. Рассказа Эмили хватило на несколько чашек травяного настоя, который леди Уитмен употребляла вместо вечернего чая, и, когда молодая женщина закончила, ее матушка разразилась длинной тирадой. Смысл ее сводился к тому, что нынешнее лето приносит одни неприятности.

Эмили согласно кивнула, радуясь, что матери неизвестно о самой главной ее неприятности, не считая, конечно, гибели Фанни. Они поговорили еще некоторое время, обсуждая будущее Кэролайн и предстоящий бал леди Пламсбери, и наконец Эмили направилась в свою старую спальню отдохнуть после такого длинного дня.

В Гренвилл-парк она вернулась лишь к вечеру седьмого июля. До бала леди Пламсбери оставалась всего неделя, и Эмили не ждала от этих дней ничего приятного для себя и некоторых своих знакомых.