При наличии в русской рати до 20 тыс. конницы и до 30 тыс. пехоты требовалось не менее 5 тыс. заводных лошадей с 1,5 тыс. коноводов и до 5 тыс. пароконных подвод с повозочными. Подводы необходимы были для перевозки оружия и запаса продовольствия. У англичан под Кресси на 15 тыс. воинов было 5 тыс. пароконных подвод. Судя по этому опыту, 5 тыс. подвод для русской 50–60-тысячной рати не будет слишком большим.

Для организации похода против татар большое значение имел выпас лошадей, так как зерновой фураж у русских всадников был весьма ограничен и обычно сберегался ко дню боя. Этот вопрос, безусловно, оказал влияние на выбор маршрута похода, который мог проходить лишь по долинам рек с заливными лугами.

Все источники говорят о большом численном превосходстве татаро-монгольского войска. Это же подтверждается и тем, что русское командование стремилось путем использования особенностей местности стеснить возможность маневра противника, а также маневром рати в ходе боя лишить татар возможности воспользоваться своим численным превосходством.

* * *

26 августа в Коломне Дмитрий произвел смотр русской рати и дал приказ об организации ее для похода и боя. Прибывшие полки, которых насчитывалось большое количество, были сведены в пять тактических единиц – передовой полк, большой полк, полки правой и левой руки и засадный («западной») полк. Для каждого тактического полка Дмитрий назначил воевод, которым подчинялись воеводы и князья организационных полков. Эти мероприятия свидетельствуют о централизованной организации русской рати и наличии в русском войске единого командования.

Смотр выявил сосредоточение больших сил, что давало возможность действовать наступательно. Сведения о трех группировках противника, стремившихся соединиться в верховьях Дона, наталкивали на решение расстроить план врага и не допустить соединения его сил. Главной группировкой войск противника были татаро-монголы. Поэтому сорвать план Мамая можно было, лишь разгромив его войско.

Оценив сложившуюся обстановку, Дмитрий решил идти навстречу татаро-монгольскому войску. Предстояло разрешить вопрос о направлении движения русской рати. Кратчайшее направление проходило через центральный район Рязанского княжества, и движение здесь московской рати могло послужить формальным поводом для выступления Олега против Москвы. Поэтому было решено двигаться лишь по окраинным рязанским землям. Более того, Дмитрий приказал всем полкам, чтобы при движении по рязанской земле «никто же не коснися ни единому власу» рязанцев. Эти меры должны были устранить опасность преждевременного выступления рязанцев, которые своими действиями могли сковать московскую рать и создать условия для соединения литовцев с татарами.

Кратчайшее расстояние от Коломны до Куликова поля не превышало 150 км. Двигаясь же по избранному направлению, надо было пройти 190 км, т. е. требовалось дополнительно до 1½ суток. Но политические соображения были важнее простого арифметического расчета и даже потери времени.

После смотра, в тот же день 26 августа, Дмитрий приказал рати двигаться долиной р. Ока к устью р. Лопасня (65 км), куда шли прямым путем запоздавшие полки из Москвы, дружины литовских князей и «вси вои остаточные». Этот маршрут по долине реки обеспечивал выпас лошадей.

У устья Лопасни 30 августа русская рать переправилась через Оку. По сообщению источников и по изображениям на миниатюрах в «сказаниях», рать перевозилась через реку, что должно было занять значительное время. На переправе через Оку был оставлен тысяцкий Тимофей Васильевич Вельяминов, которому было приказано наблюдать за переправой, переправлять и направлять отставшие полки.

Проводниками в русской рати были 10 сурожан-купцов, которые ездили торговать в г. Сураж (Судак) в Крыму и хорошо знали дороги в придонских степях, а также зимовья и кочевья татар.

Когда русская рать переправлялась через Оку, литовское войско подходило к г. Одоев, что по прямой линии в 115 км от Куликова поля. В таком же примерно удалении (около 125 км) находилась русская рать от Куликова поля, от которого до Старой Рязани, где отсиживался Олег со своими полками, было около 115 км. Расстояние до поля будущей битвы для всех трех группировок войск было одинаково. Ближе всех к Куликову полю находились монголо-татары, но они продвигались медленно, а их союзники бездействовали в Одоеве и в Рязани.

От устья р. Лопасня русская рать двигалась к верховьям Дона. Наступление русских разобщало союзников монголо-татар и создавало обстановку, в которой возможно было дать сражение до подхода литовцев и рязанцев.

Вскоре была выслана третья «сторожа» – конная разведка под командованием Семена Мелика. «Только своими глазами повидайте татарски полки», – приказал разведчикам Дмитрий.

В Березуй (теперь д. Березово на большой Епифанской дороге) прискакали из «сторожи» Петр Горский и Карп Олексин, которые привезли пленного из татарской знати. Пленный показал, что татарское войско находится уже на Кузьминой гати, что в трех переходах от верховья Дона. Мамай не торопится, так как ждет подхода к нему на соединение литовского войска и рязанской рати, но через три дня войско татар будет уже в верховье Дона. По сообщению пленного, Мамай не знал о движении навстречу ему сильной русской рати. На вопрос о численности татарского войска пленный ответил: «Неисчетное множество, перечесть нельзя».

Хорошо организованная разведка своевременно доставляла командованию русской рати все необходимые сведения о противнике, что способствовало правильной оценке обстановки и принятию верных решений. Мамай же стремился лишь увеличить свои силы за счет союзников и не заботился о получении сведений о русской рати, видимо полагаясь на ее пассивность вследствие опасности выдвижения к Дону под возможными фланговыми ударами литовцев и рязанцев.

Как сообщается в «Сказании о мамаевом побоище», здесь же в Березуй к русской рати присоединились псковские и брянские дружины под командованием двух литовских князей – братьев Ягайло.

* * *

5 сентября русская рать подошла к устью р. Непрядва. За семь суток она прошла около 125 км (средняя скорость похода небольшая – около 18 км в сутки). Вполне вероятно, что передовые части, особенно конница, вышли к Дону раньше. 5 сентября закончилось сосредоточение здесь всей рати, походная колонна которой, несомненно, имела большую глубину. Кроме того, летописец сообщает, что Дмитрий вначале не торопился, так как ждал более точных сведений о противнике.

«И приидоша к Дону, – пишет летописец, – и сташа ту, много думающе». Великий князь Дмитрий собрал в деревне Чернова военный совет и предложил князьям и воеводам высказать свое мнение о способе дальнейших действий. Одни князья говорили: «Поиде, княже, за Дон», другие советовали: «Не ходи, занеже умножишася врази наши, не токмо татарове, но и литва и рязанцы». В «Сказании» более подробно сообщается о военном совете. На вопрос Дмитрия – здесь ли, т. е. на левом берегу Дона, останемся, или же «Дон перевозимся», литовские князья отвечали: «Аще хощеши, княже, крепка войска, то повели возитися за Дону, то несть ни единого помышляющего вспять, а велици силы ничего вешати, яко не в силе бог, но в правде: Ярослав перевозися реку, Святополка победи, и прадед твой, князь великый Александр, Ижеру реку перебреде, короля победи; тебе же, нарек бога, такоже творити подобает: аще побием, то спасемся, аще ли умрем, то вси общую смерть приемем от князя и до простых людей».