Подводя итоги, можно сказать, что «Эфесская вечерня» была не просто безумным актом кровожадного маньяка, а очень тщательно и хладнокровно спланированным политическим мероприятием. Идеологически обоснованным действием со стороны Митридата. Поэтому утверждение Моммзена о том, что «в политическом отношении это мероприятие не имело никакой разумной цели», явно несостоятельно. Все цели, которые поставил Митридат, были достигнуты.

Во-первых, в канун решающего наступления в Греции царь очень существенно пополнил свою казну за счёт конфискованного имущества. Во-вторых, и это, пожалуй, самое главное, Митридат римской кровью повязал жителей Малой Азии и накрепко прикрутил их к понтийской колеснице. Теперь они должны были безоговорочно поддерживать Евпатора, в страхе перед неминуемой расплатой, в случае победы Рима. С другой стороны, были уничтожены те люди, в лице которых Рим мог рассчитывать на определенную поддержку в регионе. В-третьих, и это тоже немаловажно, царь просто дал выплеснуться народному гневу против поработителей, и ему были за это признательны. Многие тысячи простых людей, которые раньше снизу вверх смотрели на новоявленных вершителей мировых судеб и склонялись перед ними в поклонах, теперь снова ощутили себя свободными гражданами. И в-четвертых, Митридат наглядно показал всему миру – римлянам в Малой Азии места нет, теперь он повелитель этих обширных земель.

Но был и ещё один момент в этой истории – экономический. Разрушив римскую систему взимания налогов в Малой Азии и прекратив денежные поступления в Рим, Митридат крепко ударил по экономике Вечного города. Именно это и имел в виду Цицерон, когда заявил, что «очень многие люди потеряли в Азии большие деньги, в Риме, как мы знаем, платежи были приостановлены и кредит упал».

Теперь о двойных стандартах в истории. Примечательно, что поклонники римских добродетелей, поливая Митридата грязью за эту резню, стараются не замечать того, что творили их кумиры на протяжении II – I вв. до н. э. Скромно обходят молчанием их многочисленные преступления против стран и народов. Делают вид, что не было никаких эпизодов геноцида и террора со стороны квиритов. Поэтому, чтобы царю Понта не было одиноко, мы рассмотрим наиболее вопиющие факты римских злодеяний.

* * *

Первое, что приходит на ум, когда речь заходит о преступлениях римлян против соседних народов, это конечно разрушение Карфагена. Знаменитое «Carthago delenda est» стало своего рода символом того, что Римская республика несла другим государствам. Примечательно, что III Пуническая война была направлена именно на уничтожение целого народа, о чём сохранилось свидетельство Полибия. Историк лично присутствовал при осаде Карфагена, а потому знал, о чем говорил. Поэтому те, кто вещает миру о том, что римляне несли счастье побежденным народам, стараются свидетельство Полибия не замечать. А сказал ученый грек про римлян следующее: «Они напали на карфагенян сначала с целью принудить их к перемене местожительства, а впоследствии ради полного истребления». О том, как называется уничтожение целого народа в наши дни, я думаю, напоминать не стоит.

Один из величайших городов древнего мира был до основания разрушен, население продано в рабство, а культура уничтожена. Причем уничтожалась она целенаправленно. Об этом свидетельствует то, как победители обошлись с литературным наследием Карфагена, из которого уцелел ТОЛЬКО трактат Магона «О земледелии» в 28 книгах.

Вот как это выглядело в изложении Плиния Старшего: «Составить руководство по земледелию почиталось делом весьма важным и у народов чужеземных; этим занимались и цари: Гиерон, Филометор, Аттал, Архелай, и полководцы: Ксенофонт и пуниец Магон, которому сенат наш по взятии Карфагена оказал великую честь: библиотеки он роздал африканским царькам и только двадцать восемь томов его сочинения постановил перевести на латинский язык». Вот и все. Судя по всему, африканские царьки зачитали свои библиотеки до дыр, поскольку от них ничего не осталось. Как видим, римляне буквально каленым железом выжигали память о карфагенском народе и его великой культуре.

Конечно, можно сказать, что квириты погорячились, когда сводили старые счеты, но дело в том, что следующий акт вандализма не заставил себя ждать. Карфаген сровняли с землей весной, а осенью такая же судьба постигла и греческий город Коринф.

Коринф был не только одним из самых знаменитых и красивейших городов Эллады, но и крупнейшим торговым центром в Восточном Средиземноморье. И если в уничтожении Карфагена можно при желании найти идеологическую подоплеку (карфагеняне были одним из самых страшных врагов республики), то в случае с Коринфом мы этого не увидим. Всё было банально и просто, поскольку торговые круги в Риме были заинтересованы в уничтожении прямого конкурента. Другого повода для уничтожения одной из жемчужин Греции у сыновей волчицы не было. В речи «О Манилиевом законе» Марк Туллий Цицерон называет официальную причину уничтожения Коринфа: «За высокомерное обращение к нашим послам отцы ваши повелели разрушить Коринф, светоч всей Греции». Но это не более чем фиговый листок, которым пытаются прикрыть очевидное и циничное преступление.

Страбон, ссылаясь на Полибия, рассказывает о том, что творилось в захваченном городе: «… Полибий со скорбью рассказывает обстоятельства, какими сопровождалось взятие Коринфа, упоминая также о грубости, с какой солдаты обращались с произведениями искусства и с посвященными богам предметами. Так, он утверждает, что собственными глазами видел, как солдаты играли в кости на картинах, брошенных наземь. Из картин он называет изображение Диониса работы Аристида, к которому, как рассказывают, применялась поговорка: “Ничего к Дионису”, а также страдание Геракла в плаще Деианиры».

К сожалению, текст Полибия, где рассказывалось об этой трагедии, до нас не дошел. Однако некоторую информацию о гибели Коринфа нам сообщает Луций Анней Флор: «Тогда-то покинутый жителями город был сначала разграблен, а затем разрушен по знаку трубы. Сколько статуй, сколько одеяний, сколько картин было похищено, сожжено и выброшено! Какие богатства взяли с собой римляне! А сколько сожгли, можно судить по следующему: то, что теперь славится по всему миру как коринфская бронза, это, насколько нам известно, все, что осталось после пожара. Цену бронзы подняло само насилие над богатейшим городом, ибо в результате пожара от смешения многочисленных статуй и изображений сплавились потоки меди, золота и серебра». Возникает закономерный вопрос – разве это не варварство? Чем римляне в данной ситуации лучше тех же вандалов? Ничем.

Яркий штрих, который наглядно характеризует римлян, добавляет Веллей Патеркул, когда рассказывает о консуле Луции Муммии, разрушителе города: «Муммий, напротив, был настолько неотёсан, что при взятии Коринфа, намечая к отправке в Италию множество картин и статуй, созданных величайшими мастерами, наставлял сопровождающих: «Если с ними что случится, вы должны будете изготовить новые». Было бы смешно, если бы не было так грустно.

Как видим, квириты действуют столь же цинично и жестоко, как и Митридат. Торговые конкуренты должны быть уничтожены, и они уничтожаются. Это не сиюминутная прихоть, это целенаправленная и расчётливая политика государства. В Западном Средиземноморье гибнет Карфаген, в Восточном Средиземноморье стирается с лица земли Коринф. В отличие от Рима это были два самых богатых и развитых в экономическом отношении региона. Вот и всё, и никаких идеологических бредней.