– Быстрее! Поехали! – отрывисто скомандовал Скляров. – Видимо, полковника атакуют!

– Да, мы поедем, – ответил Григорий, – но куда? На звук? А как мы будем искать его, когда выстрелы прекратятся?

Директор прислушался.

– Это как раз возле свинофермы, – сказал он, – сейчас я нарисую план.

Сергей Витальевич взял веточку и изобразил схему прямо на дороге.

– Спасибо! – воскликнул Скляров, запрыгивая в машину, уже заполненную спецназовцами.

Оба «УАЗа» сорвались с места и помчались к месту боя. За ними ринулась добрая половина журналистов, прихватив с собой камеры, фотоаппараты и диктофоны. Директор поспешно вернулся в холл и обомлел: маньяка на месте не было!

Света ковыряла твердый раствор изо всех сил. С нее градом лился пот. Воздуха не хватало. В мешке было тихо, как в склепе, но Булкина знала, что тишина обманчива – маньяк неизбежно вернется к ней. Накатывающий волнами ужас заставлял ее прикладывать к работе все усилия. Кирпич шевелился все сильнее, но вытащить его не было пока что никакой возможности.

– Ну давай, давай, вылезай, – разговаривала с кирпичом секретарша, отковыривая один за другим маленькие кусочки раствора.

Свете все сильнее хотелось пить, но воды не было.

– Ничего, держись, – успокаивала она себя, – сдаваться нельзя. Еще даже часа не прошло, так что время у меня есть!

Булкина сказала это вслух и сама себе не поверила. Наверняка маньяк не будет следить по часам, когда ему прийти.

«Эх, если бы у меня был нож! Все-таки ключ – не самый лучший инструмент, – подумала Света. – Впрочем, хорошо, что есть хоть что-то».

Она продолжила работу. Через несколько минут канавка углубилась, и ключ начал нырять в образовавшуюся щель почти полностью. Ковырять стало труднее. Кирпич шевелился намного свободнее, но вытащить его все еще было невозможно. Девушка встала и принялась колотить в кирпич пяткой, пытаясь расшатать его. В этот момент перед глазами у нее поплыли круги и стало невозможно дышать. Через некоторое время Света очнулась от обморока и снова легла на пол: воздух в верхней части каменного мешка был намного более спертым, чем внизу, у крохотной щели, где все-таки чувствовался едва уловимый приток кислорода. Она принялась бить по кирпичу ладонью, потом сняла обувь и начала стучать подошвой. Прямоугольник шатался, крошился, но никак не хотел покидать свое место.

– Ну как бы за него ухватиться? – спросила саму себя Булкина.

Она снова вытащила ключ – погнутый и щербатый – и начала выковыривать в краях кирпича углубления для пальцев.

В этот момент послышался звук шагов. Девушка припала ухом к щели и услышала знакомое тяжелое дыхание.

– Это он! Маньяк! – задохнулась от ужаса Света.

Ломая ногти и выворачивая пальцы, она вцепилась в кирпич – свой единственный шанс на спасение. В глазах помутилось. Булкину сильно затошнило. Шаги приближались. В последний момент страшным усилием Свете удалось выдернуть кирпич. Отчаянно борясь с подступающим обмороком, девушка поставила камень в проем, образовавшийся в каменном ряду, вертикально вверх. Потом она села на пол и засмеялась. Выйти из мусоросборника она больше не могла, но и преступник потерял доступ в помещение – стоявший вертикально кирпич надежно заблокировал дверь в закрытом положении.

– Ой, что это? – удивленно воскликнула Алина, услышав выстрелы.

– Может, учения? – пробормотал Маркс, направляя грузовик к большому песчаному холму. В этот момент раздались два оглушительных взрыва. Пузько заткнула уши руками. Спустя мгновение через вершину холма перелетело что-то большое и черное и упало прямо под колеса.

Володя остановился и вышел из машины.

– Я не могу поверить, – медленно сказал он.

Алина тоже вылезла из кабины грузовика и подошла к Марксу.

– Ты не можешь поверить в то, что эта странная кривая железка пролетела такое большое расстояние? – спросила девушка.

– Эта странная кривая железка, – покачал головой Володя, – еще совсем недавно была капотом моего «Хаммера».

– Что?! – вскричала Пузько, хватаясь за сердце. – Ты хочешь сказать, что это твою машину взорвали там, за холмом? А как же Нелли и Энгельс?!

Они изо всех сил побежали вверх по склону и остановились на вершине. Внизу лежал искореженный внедорожник. Рядом валялись какие-то синие обломки. Из песка кто-то кого-то выкапывал. Из-за пня виднелись женские ноги в кроссовках.

– Они все погибли, да? – со слезами на глазах прошептала Пузько, показывая на изорванный черный корпус, весь в оспинах от автоматных пуль.

– Там, внутри? – засмеялся Володя. – Очень вряд ли. Скорее всего, они там просто-напросто зажаты подушками безопасности и не могут пошевелиться. Я знаю, о чем говорю. Два года назад конкуренты подорвали меня в «Хаммере» фугасом. Так у меня только уши заложило, и все. Так что твои друзья, скорее всего, живы. Чего не скажешь об агрегате, который лежал в багажнике. Я думаю, что его безвозвратно сплющило.

В этот момент в заклинившую дверцу «Хаммера» кто-то сосредоточенно заколотил изнутри.

– Пойдем, поможем им вылезти! – сказал Володя и пошел вниз по склону. Пузько трусцой побежала за ним следом, напоминая Пятачка из мультика про Винни-Пуха.

В этот момент между деревьями что-то замелькало, и на поляну вылетели два «УАЗа», полные вооруженными до зубов спецназовцами. За ними ехала дюжина автомобилей с журналистами, беспрерывно сверкавшими вспышками фотоаппаратов.

Лесные птицы, успевшие было усесться на ветки, снова взмыли вверх.

– Стой! Всем лежать! – страшно закричал Скляров, размахивая небольшим ручным пулеметом.

– Отставить, – спокойно сказал Рязанцев, наконец-то выкопав из песка оглушенную Еву и поднимая ее на ноги, – мы уже победили. Вон лежит главный герой, вернее, его героиня.

И он показал на пару женских ног в кроссовках, торчавших из-за пня. Журналисты, посыпавшиеся из машин, как перезрелые груши, наводнили полянку. Фифочку вытащили из-под пня. Дама недоумевающе протирала уши и хлопала большими голубыми глазами, пытаясь понять, что она здесь делает – ведь вчера вечером она собиралась в оперу!

– Ксения пока ничего не слышит, – пояснил полковник. – Ее, похоже, слегка контузило.

В этот момент стук в дверцу «Хаммера» стал настойчивее. Скляров и его бойцы вскрыли дверцу, и из машины вывалились Нелли и Энгельс. Околелова, тяжело дыша, тащила постанывающего Максима.

– Врача! – закричала Нелли. – Срочно! У моего коллеги ушиб головы, перелом ребра, порез уха и еще нога, укушенная гадюкой!

Максим захрипел и попытался рухнуть без сознания, но лаборантка цепко держала его за плечо. Через две минуты Энгельса разместили в одном из «УАЗов» и повезли в больницу со всей возможной скоростью, а Нелли, рыдая от счастья, упала в объятия любимого супруга, приехавшего в одной из машин вместе с журналистами.