– Чем так замечательна Камилла, что ты не можешь писать ни о чем, кроме как о ней?

Тут он надолго умолк.

– Ну же, давай, – подбодрила я Билли. – Ты же заставил меня ответить. Тебе не удастся отвертеться.

– Можешь подождать минутку? Я не пытаюсь ни от чего отвертеться. Мне просто надо обдумать ответ.

Прошла минута, другая, и наконец он сказал:

– Не считаю, что я – тот самый человек, которого во мне видит Камилла. Но я ужасно хочу им стать. И если я буду просто находиться рядом с ней, если каждый день продолжу работать над собой, чтобы стать тем, кого она видит, у меня появится максимум шансов приблизиться к этому идеалу.

Билли: Дейзи пристально посмотрела на меня и выдохнула:

– Вот, нечистая ты сила!

– А теперь что я делаю не так, раз ты злишься? – не понял я.

– Ты вызываешь столько же ненависти, сколько и симпатии. И это дико раздражает.

Дейзи: Потом он сказал:

– Теперь моя очередь.

– Выкладывай.

Билли: – Когда ты собираешься соскочить с «колес»?

Дейзи: – Да что ты так зациклился-то на этих чертовых «колесах»? – не выдержала я.

Билли: И я рассказал ей все как есть.

– Видишь ли, мой отец был пьяницей, и мы с Грэмом его, считай, не знали. Я ни за что не хотел стать таким же, как он. А потом первое, что я сделал в роли отца, когда еще готовился им стать, – это погряз во всем этом дерьме, в котором погрязла сейчас ты – боюсь, включая даже героин, – и подвел свою дочь. Даже не явился к ее появлению на свет. Я превратился в точности в того человека, какого сам всегда ненавидел. И если бы не Камилла, я, наверное, и до сих пор оставался таким. Пожалуй, все свои кошмары превратил бы в явь. Вот каков я на самом деле.

Дейзи: – Похоже, некоторые из нас гоняются за своими кошмарами так же, как другие за мечтой, – заметила я.

– Смотри-ка, прямо готовая песня, – улыбнулся Билли.

Билли: Для меня это вовсе не осталось позади. В смысле, моя зависимость. Я только надеялся, что все будут считать, что я полностью от нее ушел. Как будто мне не надо постоянно оглядываться через плечо. Но на самом деле ничего подобного не было. Для меня, по крайней мере. Для меня продолжалась нескончаемая борьба, и не всегда легко давалась победа. А Дейзи сделала эту борьбу куда сложнее. Только и всего.

Дейзи: И я теперь расплачивалась за все, что ему претило в нем самом.

Билли: Тогда Дейзи спросила:

– А будь я трезвенницей, тебе бы я больше тогда понравилась, да?

– Мне бы тогда хотелось почаще общаться с тобой. Так что, наверное, отвечу «да».

– Ну так забей, – усмехнулась она. – Я не стану ради кого-нибудь меняться.

Дейзи: Я покончила с бургером, кинула на стол деньги и поднялась, чтобы уйти.

– Ты чего? – удивился Билли.

– Едем обратно к Тедди. Нам надо записать эту песню про погоню за собственными кошмарами.

Билли: Я схватил ключи от машины и поспешил за ней.

Дейзи: По дороге к дому Тедди он напевал мне возникшую у него в голове мелодию. А когда останавливались на красный свет, Билли пел ее, барабаня пальцами по рулю.

Билли: Я подумывал сочинить что-то в ритме Бо Диддли. Хотелось попробовать.

Дейзи: – Ты с таким работаешь? – спросил он меня.

Я ответила, что могу работать с чем угодно. И вот, когда мы вернулись в домик у бассейна, я принялась делать кое-какие наброски по песне. И он, естественно, тоже. Спустя полчаса у меня уже было что ему показать, но Билли сказал, что ему нужно еще немного времени. И я стала слоняться по комнате, ожидая, когда он закончит.

Билли: Она все расхаживала мимо меня. Ей не терпелось показать, что она написала. Наконец я не выдержал:

– Может, уберешься уже от меня?

И тут же… припомнив, как грубо держался с ней в недавнем прошлом, я понял, что непременно должен объяснить ей, что просто вел себя с ней так же по-свойски, как с Грэмом или с Карен, понимаешь?

– Пожалуйста, – сказал я, – не маячь туда-сюда. Иди хоть перекуси там чем-нибудь.

– Я уже сегодня съела бургер, – отозвалась она.

Так я узнал, что она ест только один раз в день.

Дейзи: Я вскрыла замок в доме Тедди, раздобыла себе купальник его девушки Ясмин и полотенце и отправилась поплавать в бассейне. Я купалась очень долго, пока не сморщилась кожа. А потом, когда я вылезла из бассейна, отнесла купальник в стирку, приняла душ и вернулась в дом у бассейна, Билли все еще сидел там и писал.

Билли: Когда она рассказала, чем занималась, я удивился:

– Вообще-то это странно, Дейзи. Что ты взяла купальник Ясмин.

Но она лишь пожала плечами:

– Ты предпочел бы, чтобы я купалась голышом?

Дейзи: Я забрала у него из рук исписанные страницы и сунула почитать мои.

Билли: У нее там сплошь были образы, связанные с темнотой, бегом во мраке, с преследованием тьмы.

Дейзи: Что касалось строения куплетов, то у него они вышли лучше, чем у меня. Но у него до сих пор не сложилось по-настоящему ударного припева, а у меня, как мне казалось, он получился. Я показала ему ту часть песни, что нравилась мне больше всех, и пропела под его мелодию. По выражению его лица я поняла, что он согласен со мной: это звучит здо́рово.

Билли: Мы проработали не один час. Несколько раз перешерстили всю песню, обсуждая в ней чуть не каждую строчку, исполняя ее под наигрыши на гитаре.

Дейзи: Сомневаюсь, что хоть одна строка из тех, что получились у нас изначально, попала в окончательный вариант.

Билли: Но когда мы как следует проработали текст и распределили, кто и что поет, отточили мелодию вокала и проигрыши между куплетами, мы стали петь все это вместе, отшлифовывая окончательно. И знаешь что? Офигительная, скажу я, песня получилась!

Дейзи: В какой-то момент в дверях нарисовался Тедди:

– Какого черта вы тут до сих пор делаете? Уже почти что полночь.

Билли: Я и не представлял, что уже так поздно.

Дейзи: Потом Тедди спросил:

– А еще: это ты вломилась ко мне в дом и попользовалась купальником Ясмин?

– Угу, – кивнула я.

– Буду очень рад, если ты больше никогда не будешь так делать.

Билли: Я уже хотел уехать, но потом подумал: «А ну-ка, покажем Тедди, что сумели вместе сделать».