– Нужно ли нам еще больше метафизических объяснений, чем уже есть? – хмыкнула Алисса.

Крафт пожал плечами:

– Чудеса вокруг нас. Чудом больше, чудом меньше – какая разница? – спокойно отозвался он. – Ты знаешь, какое событие я считаю самым невозможным, самым чудесным из всех?

Алисса несколько секунд раздумывала, затем покачала головой.

– Создание человеческого существа посредством соединения сперматозоида и яйцеклетки. Ты только подумай: единственная оплодотворенная яйцеклетка дает начало многим триллионам клеток. Но откуда эти триллионы клеток знают, как сложиться в человеческое тело? В человеческий мозг? Откуда они знают, какое место им занять?

Алисса беспомощно улыбнулась. Действительно, как вышло, что все принимают это за данность? Как может одна микроскопическая клетка превратиться в целое, бесконечно сложное человеческое существо?

Крафт продолжил:

– А ведь различным клеткам нужно не только знать, где быть, но и знать, чем стать. Сначала все они одинаковы. Затем, словно по волшебству, определенные клетки начинают меняться, когда отдельные отрезки ДНК по-разному задействуются или выключаются из действия. Одни клетки внезапно составляют сердце, другие – мозг, третьи – кровь, кости, печень или нейроны. Как это вообще может случиться? – Он потряс головой. – Если бы микроскопическая песчинка смогла безумное число раз воспроизводить себя, образовав в итоге триллионы песчинок, и эти песчинки обрели бы каждая свою специфику, в итоге спонтанно создав работающий компьютер, мы назвали бы это чудом. Но оплодотворенная яйцеклетка способна создать нечто куда более впечатляющее.

Алисса задумчиво склонила голову набок. «Он прав». Крафт был наделен совершенно уникальным взглядом на мир. И его энтузиазм был заразителен.

– Ну ладно, чтоб ты знал: за сегодняшний день ты уже десять раз вынес мне мозг.

– Только десять? – откликнулся он, приподняв брови. – Но не беспокойся, – с улыбкой добавил он, – до вечера еще далеко.

Они занимали стол уже долго, и в зале за это время заметно прибавилась народа. Официантка уже посматривала на них неприязненно, и Крафту пришлось намекнуть, что чаевые будут куда больше суммы, проставленной в счете, а также заказать еще один тост.

Когда официантка удалилась, он сказал:

– Помимо этого, у меня есть атакующие способности. Они слабы, но я могу контролировать их сознательно – что сильно меняет дело. Но хотя я могу пользоваться ими сознательно, управляет ими по-прежнему мое подсознание. Я все еще понятия не имею, как это работает. – Он снова поднял брови. – Хочешь, продемонстрирую?

Алисса колебалась.

– Очень аккуратно продемонстрирую, конечно же.

Она собралась с духом.

– Давай.

– Я собираюсь приложить к твоей голове небольшое давление. Совсем слабое.

Выражение его лица не изменилось, но Алисса ощутила характерное давление на уши снаружи, точно она ныряла на глубину.

– Потрясающе, – прошептала она. – По сути, это телекинез.

– Да. Но потенциально это можно усилить.

– Это так ты вырубил спецназовцев у меня во дворе?

– Верно. Но это максимум того, что я могу считать своими атакующими способностями. Я могу, так сказать, хлопнуть кого-то по ушам с достаточной силой, чтобы на короткое время лишить сознания. Но это практически все.

– А если от твоего… щита отрикошетит пуля?

– Нет. Они от него не отскакивают. Они исчезают. Насколько я могу судить, этот щит представляет собой стену энергии толщиной менее диаметра атома. Но что это за стена! Энергия такой мощности, что все, прикасающееся к ней, мгновенно поглощается. Это все равно что бросить кубик льда на Солнце. Выстрели по щиту, и пуля испарится, проходя его, по одному микроскопическому слою за мельчайшую долю мгновения. Мы проводили эксперименты, и я полагаю, что никакое известное человеку оружие не может пробить этот щит. В том числе и ядерное.

Алисса кивнула. На сей момент было бы глупостью не верить его словам. Если бы он сказал ей, что может достать у себя из уха слона, она просто отодвинулась бы назад, чтобы дать ему побольше места.

– Сказав, что щит окружает меня в радиусе фута, я был не совсем точен, – добавил Крафт. – Он действует там, где это нужно, и тогда, когда это нужно. Так, если я стою спиной к стене, а пуля летит мне в лицо, щит возникнет перед пулей, чтобы остановить ее. Но он не испарит стену за моей спиной и исчезнет, как только угроза минует. Это не купол, он ставится в нужном направлении. Если в меня стреляют со всех сторон, он даст мне круговую защиту, но не затронет того, что находится у меня под ногами. Я не прожгу дыру в земной коре и не провалюсь к ядру Земли – ну, и так далее. – Он вздохнул. – Если бы у меня был хотя бы намек на то, как я это делаю… – мрачно добавил он.

Подобные вещи требовали перенаправления мощнейшей энергии, а также абсолютно невероятной работы подсознания. Но Алисса прекрасно знала о силе подсознания. Если оно управляет телом, то человек способен на трюки, которых ни за что не проделает сознательно. Подающий может бессознательно перехватить бейсбольный мяч, летящий ему в голову, еще до того, как сознание отметит удар по мячу.

– Значит, ты не смог вычислить, какие именно научные принципы применяешь, чтобы совершать эти чудеса. И ты разочарован этим. Понимаю. Но ты, по сути, неуязвим. Это не так уж плохо.

– Не совсем неуязвим. У меня есть своя ахиллесова пята.

Алисса была изумлена тем, что он это признал. Она полагала, что Ахиллес избегал разглашения сведений о том, куда именно в него нужно стрелять. Несколько секунд она раздумывала над этим.

– Сон? – предположила она наконец. – Обморок?

– Неплохая догадка, – отозвался Крафт. Похоже, это действительно произвело на него впечатление. – Я и сам определенно подумал бы так же. – Но нет. Как ты знаешь, подсознание действует, чувствует и следит за тем, что нас окружает, в куда большей степени, чем мы осознаем. Даже во сне. Оно решает, что именно будет достаточно важным для того, чтобы пробудить наше сознание. Обучив свой разум подключаться к полю нулевой энергии, мы, судя по всему, значительно усиливаем наше подсознание. Оно становится куда более развитым и бдительным, чем прежде. Я лучше отслеживаю окружающую обстановку во сне, на подсознательном уровне, чем во время бодрствования.

– Мне это кажется бессмыслицей.

– Мы проводили опыты с резиновыми пулями. Если попытаться выстрелить в меня, когда я сплю, то щит блокирует пулю. Если я бодрствую, и кто-то сумеет зайти ко мне со спины и выстрелить, мое подсознание все равно выставит щит, хотя сознанием я могу не осознавать, что сзади в меня стреляют. Как только твой разум понимает, что может защитить тебя, он начинает с поразительной настойчивостью цепляться за самосохранение.